Я долбанутый на вкусе и эстетике еды. Отец говорит, я в этом плане сам в себя пошёл, он не помнит, чтобы кто-то у нас в семье фанател по готовке. Приятно быть уникальным представителем рода.

Подхожу, стаскиваю один оладушек с тарелки. Полина вздрагивает от неожиданности и вынимает из уха наушник. Глаза красные, вид помятый. Не спала?

Ну… Я ж не обещал, что жить со мной будет комфортно. Я обещал только присмотреть за этим бесячим созданием.

Отламываю маленький кусочек от оладушка, закидываю в рот, остальное возвращаю обратно на тарелку.

— Так себе. В голодный год есть можно. Мать до тебя дозвониться не может, — сообщаю сводной.

Меня за пояс обнимают женские руки.

— Вань, а пойдём в душ вместе, — дышит в затылок девчонка, чьего имени я так и не вспомнил.

Мысли и взгляд сосредоточены на серых глазах, похожих сейчас на грозовое небо. Того гляди, прямо оттуда по нам лупанёт парой мощных молний. Я пока не готов обороняться. В душ сваливаю один, привожу себя в чувство, бреюсь, переодеваюсь и возвращаюсь на кухню, попадая на обрывок интересного разговора:

— Я посредственно готовлю, — говорит сводная, — а Ваня, судя по твоим искусственным стонам, посредственный любовник. Так что ещё неизвестно, что хуже. Могу посочувствовать. Надо? — оглядывается на меня. — Упс! — довольно улыбается. — Ты всё слышал, да? Нехорошо вышло, — смеётся, а сама краснеет и губы кусает, то ли от смущения, то ли чтобы не ржать ещё бессовестнее.

— Походу в детстве кого-то мало пороли, — огрызаюсь на Полю.

— Вот и я так думаю. Мало тебя пороли, Ванечка. Ма-ло, — сполоснув чашку, шлёпает мокрой ладонью мне по плечу и сваливает к себе.

— Матери позвони! — ору ей вслед.

— Без сопливых разберусь! — кричит она и хлопает дверью своей комнаты так, что у меня сердце за рёбрами подскакивает, а мужское нутро не желает прощать оскорблений в свой адрес.

Ладно, Хвост, тебе со мной ещё кататься сегодня…

Собравшись в универ, снова вламываюсь к ней без стука. Полина резко разворачивается и прикрывает голую грудь футболкой.

— Вышел отсюда! — пищит на меня, плотнее закрываясь руками.

Футболка снизу собирается, оголяет животик с красивыми мышцами. Мой взгляд падает ещё ниже, зависая на белой кружевной полоске трусиков. А я помню, лет в шесть на её трусах были мультяшки, котята и прочая хрень, когда она тусила в песочнице во дворе отцовского особняка, а мне и там приходилось за ней присматривать. Панамка ещё была, чтобы голову не напекло, но, походу, всё же напекло…

Откуда в ней взялось столько яда и секса?

— Ваня, выйди из комнаты, я переоденусь, — напоминает Полина. Её волнение выдаёт чуть вздрогнувший голос. Делаю вид, что не заметил.

— К двум часам будь готова. Я вернусь из универа, поедем в твой колледж. Учти, ждать не буду. Не успеешь, не моя проблема. У меня практика, я ради тебя отпросился.

— Какая честь, — ворчит она, опустив взгляд в пол. Вся мурашками покрылась, продолжая крепко прижимать к себе футболку.

— Я предупредил. Потом не ной, — разворачиваюсь и выхожу. — А эти трусы определенно лучше, чем с котятами, — тихо рассмеявшись, забираю… Аню, я всё же вспомнил, и сваливаю на занятия.

6. Глава 6

Полина

Вопрос сегодняшнего дня: «Про какие трусы ляпнул этот ненормальный?».

Нет, у меня, конечно, есть всякие под настроение, правда, привезла не все, так что знать про моё бельё он точно ничего не может, но эта мысль почему-то застряла в голове и до сих пор вызывает смущение, как и его совершенно бессовестный взгляд на полуголую меня.

Побродив по квартире, пропахшей духами Ваниной подружки, заглядываю в холодильник. Кушать хочется уже, а готовить — нет. Умею, но не люблю это дело. Если бы можно было прожить на одних доставках, я бы с удовольствием делала именно так, но мой организм накидывает пару лишних килограмм за маленькую булочку. Приходится следить и тщательно отрабатывать всю запрещёнку. Сегодня вот оладьи на завтрак, значит, после шести только кефирчик и яблоко, или даже без него, потому что жрать после яблок хочется страшно. А я только недавно поборола часть комплексов (