— Конечно. Я буду хранить чек в рамке и стребую с тебя пятьсот тридцать рублей. Пятьсот тридцать два, пардон. В моем вопросе подразумевались твои извращения с едой вообще-то.

— А что? Я так всегда делаю. Вкусно, между прочим. Попробуй, — я совершенно искренне двигаю к нему пластиковый стаканчик с мороженым и смеюсь, когда Влад кривится так, словно я только что перемешала все зубной щеткой, которой до этого был вымыт общественный туалет в этом самом месте.

— Я, пожалуй, по старинке.

Ну и ладно, мне больше достанется.

Мы разговариваем о какой-то ерунде. Обсуждаем игрушки, которые здесь добавляют к детским наборам, и Влад даже идет покупать фигурку странноватой мультяшной девочки с огненно-рыжими вьющимися и торчащими во все стороны волосами для Варежки.

А потом идет за второй точно такой же, потому что я тоже хочу себе девочку с луком.

На моих ногах его кроссовки какого-то чудовищно большого для меня размера, они все время спадают, поэтому Влад контролирует каждый мой шаг, чтобы я нечаянно, запнувшись о шнурки, не свернула себе шею.

Они оказались в багажнике, и я с удовольствием сменила ненавистную теперь шпильку на мягкое удобство.

Влад довез меня прямо до дома, мы всю дорогу продолжали обсуждать какую-то чушь — фильмы, музыку, даже по погоде прошлись — но все это было так легко, так просто… Ни одного неловкого момента.

Уже в подъезде я заглянула по привычке в почтовый ящик, вытащила какие-то рекламные объявления и одно странное письмо без адреса отправителя. Там было написано лишь мое имя.

— Пригласишь? — Влад шепнул это мне на ухо, стоя за моей спиной, пока я открывала дверь.

— Нет.

— Спишу это на твою усталость, Мышка, и не стану настаивать. В этот раз.

Почему я отказала ему? Потому что внутри меня быстро забилось сердце из хрупкого тонкого стекла. Это моя квартира, пусть и съемная, здесь я в безопасности, и никто не сможет сделать мне больно.

Влад ушел.

Я сразу же из любопытства открыла письмо — обычный белый лист, сложенный вдвое, с тремя словами выведенными, кажется, в спешке. У меня затряслись руки, я сползла по стене на пол и зажала рот ладонью, чтобы не завыть во весь голос.

Не может этого быть.