– Просто у каждого есть свое место в жизни, и твое точно не среди нас.

– Да мне ваш гадюшник отродясь не сдался. Но думаешь, меня кто-то спросил, хочу ли я переезжать и менять школу? Нет! Всем абсолютно наплевать на мое мнение. Поэтому свое недовольство можешь засунуть себе знаешь куда? – я уже с трудом сдерживаюсь от грубости.

– Куда? – его губы изгибаются в высокомерной усмешке. – Ну же, смелее! Там, где ты росла, наверняка в ходу словечки покрепче.

– Мое окружение в разы благороднее и воспитаннее твоего. Ни один из моих друзей не стал бы устраивать подобных подлянок человеку только потому, что он новенький.

Да, мои ребята могут быть недовольны кем-то и не испытывать слишком явной симпатии, но они хотя бы попытались проявить радушие и присматривались какое-то время к новому человеку, но уж точно не совершали таких мерзких поступков.

– Прямо сплошь интеллигенция вокруг тебя и благородные олени.

– Что ж ты злой такой, Вадик? – шумно выдыхаю, понимая, что диалога между нами не получается. – Все у тебя есть, только душу ты где-то потерял, – делаю глубокий вдох и шагаю в сторону дома, но Вадим меня одергивает.

– Хватит строить из себя всю такую белую и пушистую. Может, на это и купился Алекс вследствие своих каких-то детских травм и фантазий, – наклоняется ближе, так, что между нами остается совсем мало пространства и я чувствую на себе его дыхание, – но хочу тебя огорчить: стоит ему получить тебя, добиться того, о чем он фантазировал, и ты ему будешь не нужна.

– Как же быстро ты его записал в подонки, – стараюсь не показать, будто меня задевают слова мерзавца. – Вот только по себе людей не судят.

– Ты не знаешь его. Не знаешь, каким он стал за последние пару лет. Для него менять девчонок как перчатки – норма. Посмотрим, насколько его хватит с тобой.

– А мне интересно, ты всем друзьям так “помогаешь”? Фил в курсе, что сейчас ты ему палки в колеса вставляешь? – смотрю пристально в зеленые глаза, и мне становится не по себе. Пульс частит, а в висках шумит кровь.

– Ты же умная девочка и не пойдешь устраивать разборки. Он все равно ответит тебе так, как нужно ему, и ровно то, что ты хочешь услышать.

– Даже если так, то ты ему оказываешь медвежью услугу. С чего такая забота обо мне? – не верю ни единому его слову. – Тебе зачем-то нужно, чтобы у меня совершенно не осталось друзей, верно? Поэтому ты настраиваешь меня против Лёши?

– Ну ты и дура, – усмехается он. – А знаешь?.. Плевать! Нравится витать в розовых облаках – дело твое. Потом будешь сопли на кулак наматывать, а отец начнет беситься, что я не уследил за дочкой его драгоценной… – кажется, парень собирается обозвать мою маму, но вовремя останавливается. – Мне пофиг.

– Вы чего тут стоите? – выходит на крыльцо Кирилл с чашкой чая в руках.

– Обсуждаем концерт, – смотрит на меня Вадим, словно стараясь заручиться моей поддержкой в своем вранье.

– А! Ну и как?

– Шикарно! – отвечаю я вместо сводного и отворачиваюсь от Вадима. – Я устала, пойду спать, – иду к крыльцу, чувствуя между лопатками жжение.

– Спокойной ночи! Повезло, что завтра еще выходной, – усмехается мамин мужчина. – Можно было и позже вернуться.

Вадим ему что-то отвечает, но я уже не слышу, думая о том, что рассказал мерзавец.

А что, если Фил действительно стал таким же подонком, как и все его окружение?

В любом случае у меня есть время присмотреться. Но почему же на душе так скверно только от мысли о том, что мной могут лишь играть?..

– Что с настроением? – спрашивает Фил, как только мы выходим из класса.