– Почему?

– Ну… на самом деле все просто, – делаю вдох поглубже. – Дело в том, что Вадим – сын маминого мужчины.

– Что? – вырывается из Тима, и я чувствую на себе четыре пары глаз. – Ты же не хочешь сказать, что…

– Да, Тимош, именно это я и хочу сказать. Мы теперь живем вместе. И ему это очень сильно не нравится.

– О-хре-неть! – говорит Фил, а Балу присвистывает.

Я вижу, как выходит водитель Кирилла из машины, и, пользуясь всеобщей заминкой, решаю сбежать, чтобы отложить непростой разговор на следующий раз.

– Ну, ладно, ребят! Мне пора! – устремляюсь к машине. – Увидимся завтра, – отворачиваюсь от парней и трусливо прячусь в салон авто от их растерянных взглядов.

Тимон: “Почему ты игнорируешь меня? Ответь. Нам нужно поговорить”.

Тимон: “Ты должна была мне сразу все рассказать”.

Не успеваю доехать до дома, как на меня сыплется град из сообщений.

Бёрди: “Что бы это изменило?”

Вижу три точки, пока Тимофей набирает послание, которое так и не приходит. В это время появляется другое входящее.

Алекс Филимонов: “Жаль, ты не захотела поехать с нами. За твое здоровье!”

И ниже прикреплено фото, где Лёха обнимает Вадима за шею и они приподнимают бокалы вверх.

Леха с белоснежной улыбкой и лукавым взглядом привлекает внимание. Он действительно очень хорошенький, и, будь он один на фото, я бы рассматривала его одного.

Но он не один. Я цепляюсь взглядом за лицо потенциального сводного, который широко улыбается в камеру, и залипаю на его изображении. Сейчас он выглядит совсем иначе. Как человек, а не как чудовище, при виде которого хочется бежать.

Алекс Филимонов: “На самом деле я тут только из-за Вадоса. С вами было веселее”.

Бёрди: “Вечер только начинается. Не вешай нос”.

Тимон: “Мне кажется, ты отдаляешься. У тебя появились тайны, и я не знаю, как к этому всему относиться. Сначала твой внезапный переезд и перевод в другую школу. Теперь выясняется, что ты живешь с этим напыщенным мажором. Я просто боюсь, что теряю тебя…

Я ожидала чего-то подобного от друга. Но сегодня я не в силах справиться со своими эмоциями, чтобы еще думать о том, как Тиму помочь пережить потрясение. Он обижается на то, на что я сама не в состоянии повлиять. И, хуже того, ни капли не помогает мне пережить этот стресс наиболее мягко, лишь усиливая его. Поэтому я злюсь на Тима. Очень злюсь.

Бёрди: “Ты меня точно не потеряешь. Просто я пока сама растеряна и напугана. Дай мне время осознать перемены. И, пожалуйста, не усугубляй ситуацию”.

Тимон: “Обещай, что больше от меня ничего не скроешь и, если тебе нужна будет помощь, обязательно скажешь мне об этом”.

Бёрди: “Обещаю”.

Облегченно выдыхаю, собираясь отложить наше общение с Тимом хотя бы на сутки.

Алекс Филимонов: “Давай встретимся завтра. Тай… Хочу с тобой пообщаться без посторонних”.

Бёрди: “Зачем?”

Алекс Филимонов: “Ты мне нравишься. И я не хочу скрывать это”.

Бёрди: “Сегодня был тяжелый день. Поговорим об этом завтра. Хорошо?”

Алекс Филимонов: “Хорошо. Сладких снова, Пташка”.

– Приехали, – говорит водитель. И я облегченно выдыхаю, пряча смартфон в рюкзак, и выхожу из авто.

Подхожу к багажнику, чтобы забрать гитару, но мужчина сам достает футляр и протягивает мне.

– Спасибо, – забираю свою малышку и ухожу в дом.

– Вернулась? – вздрагиваю, когда словно из ниоткуда вырастает мама.

– Напугала, – шумно выдыхаю, восстанавливая дыхание.

– Дожили! Мать родная пугает. Ты почему не отвечаешь на звонки?

– Так не было от тебя входящих.

– Как это не было? – возмущается мама.

– Сама посмотри, – достаю телефон и смотрю на дисплей, где нет ни одного пропущенного. Затем открываю журнал звонков и правда вижу пять входящих от мамы. – Ой!