– Лекс… – мой голос меня не слушается.

Какие деньги? О каких деньгах он говорит?

– Очень интересный фильм, я сохраню его и буду пересматривать всю оставшуюся жизнь! – рычит он. – Чтобы помнить о том, как меня поимела моя сводная сестра и переводчик по совместительству! Отдала кому-то мой ноутбук, откуда этот кто-то спиздил нашу с Яном зашифрованную разработку! Прекрасное кино, заслуживающее аплодисментов! Признайся, Карина, – качает головой он и кривится, – ты ехала сюда не просто так… Ты, сука, знала зачем ты сюда едешь!

Крах.

– Лекс, я… Я не понимаю, объясни что на самом деле произошло?! Какая разработка?! – голос дрожит и мне страшно.

Несмотря на вопрос, картинка в моей голове уже почти сложилась и я очень эгоистично надеюсь, что в этом пазле нет моих фотографий.

Сдерживаю слезы, но они застят глаза прозрачной пеленой, размывающей черты лица сводного брата. Быть может оно и к лучшему, ведь тогда я не вижу его поистине ненависть ко мне.

– Да пошла ты! – огрызается Лекс и, громко хлопнув дверью, покидает комнату.

Делаю прерывистый вдох и изо всех сил стараюсь не заплакать, сосредоточив все свое внимание на стоящей на тумбочке бутылке вина. Но срываюсь. Слезы водопадом льются из глаз и я задыхаюсь отчаянием. В голове лишь обрывки мыслей и они не дают мне и шанса на нормальное дыхание.

Разработки. Украли разработки? Значит пострадал Ян. Но как же система безопасности, он же помешан на безопасности! О каких деньгах он говорил мне сейчас? Что он имел в виду и какое кино? Была камера наблюдения, черт! Лекс… Ян… Что теперь?

Раздираемая этими мыслями, я подхожу к чемодану, дрожащими руками беру необходимые вещи, чтобы одеться, и на ватных ногах возвращаюсь в ванную комнату. Закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, глядя в зеркало прямо перед собой.

Я же просто хотела сохранить свою тайну любой ценой…

Готова ли я была заплатить именно такую цену? Нет. Я была уверена, что Ян не допустит утечки и что у него все на уровне!

Готова ли я рассказать о шантаже? Нет. Потому что тогда все было зря.

Ян… Черт! Теперь он не простит, он вышвырнет меня из квартиры своего брата и оборвет все концы. Я останусь одна, наедине с чувством неисчерпаемой вины…

…но не с чувством убийственного стыда за фотографии.

Стыд или вина?

Is the devil any better than the deep blue sea? (Разве Дьявол лучше глубокого синего моря?) Кажется, на русском языке это звучит как-то совсем смешно: хрен редьки не слаще. Но, раз уж я уже натворила дел, продолжу защищать себя и постараюсь всем, чем только смогу, помочь Яну и Лексу.

У меня нет с собой часов, поэтому я не знаю, сколько времени я провожу в ванной на самом деле. Кажется, что несколько часов, если честно. Я сижу на полу ровно до тех пор, пока поток моих слез не иссякает.

Жалость к себе сейчас это лучшее, что я могу себе позволить.

Понятия не имею, вернулся ли Лекс, но нельзя здесь прятаться вечно, даже если очень хочется. Набравшись смелости, я распахиваю дверь и выхожу в комнату. Направляюсь к своему чемодану, чтобы бросить туда полотенце, и замечаю движение на кровати.

Лекс.

Он лежит с ноутбуком на коленях и смотрит в монитор, изредка что-то нажимая на тачпаде. Концентрирую взгляд на его лице и только сейчас замечаю припухшую губу и маленькое красное пятнышко.

Подрался?

С кем?!

Пока я продолжаю стоять столбом и боюсь сдвинуться с места, парень поднимает голову и впивается в меня полным ненависти взглядом. Стискивает зубы, отчего скулы его заостряются, и, качнув головой, вновь опускает взор на экран ноутбука.