Когда за окном стали мелькать однотипные картинки: деревья, поля, деревеньки, я отыскала свой плейлист и уже хотела погрузиться в музыку.

Но голос отчима, неожиданно прозвучавший в тишине, отвлек меня.

— Давид, а теперь у меня к тебе есть важный разговор.

Я напряглась и решила пока отложить прослушивание музыки.

— Какой ещё? — буркнул мальчик.

— Не хотел портить настрой перед важной игрой, поэтому не сказал ранее.

Краем глаза я заметила, что Давид тоже начал нервничать. Он сменил положение тела и поправил волосы рукой.

— Вчера мне позвонила Юлия Сергеевна и сообщила, что в вашем классе кто-то сорвал урок математики. А именно прыснул перцовым баллоном прямо в кабинете.

— А… ну да, было такое.

— Так вот. Не ты ли это сделал со своими друзьями? — строго спросил его папа.

— Что? Причем здесь я? Все время я да я. Чуть что, сразу я во всём виноват! — Давид дернулся вперёд, ухватившись за подголовник водительского кресла.

— А при том, что у вас в классе больше некому. Кроме вас обормотов.

— Как это некому? Я что рыжий? А Стас Воронов, а Миха Супрун, а Колька. Да мало ли кто это сделал! Может вообще кто-то из девчонок!

— Не смеши! А может это Глеб, Андрей и ты! А, Давид? Юлия Сергеевна сейчас пытается выяснить, кто это сделал. И если выяснится, что ты к этому причастен. Ох… мама не балуй…

— Это не я! Не я! — обиженно вскрикнул Давид, не сдерживая эмоций.

— Верю, верю. Но смотри у меня. Не дай бог я узнаю, что ты мне врешь… Не дай бог!

— Не вру. Не я это, говорю же.

— Все, вопрос закрыт. Если не ты, значит не ты, — отчеканил дядя Гриша.

Я сидела неподвижно и прекрасно понимала, что Давид врёт. Это ведь он сорвал урок, он прыснул. Я сама все слышала вчера.

Мои щеки горели от стыда, будто это я сама причастна к неприятной истории. Хотя отчасти теперь это так и есть. Ведь я знаю, что это он.

Я боялась посмотреть на брата, но чувствовала, что он искоса глядел на меня.

Я не стала на него смотреть, потому что примерно уже представляла этот злой. дикарский взгляд как у волка. Я прочистила горло, немного прокашлялась.

— Если что, я слушаю музыку, мам, — каким-то неузнаваемым сухим голосом сообщила я.

— Хорошо, дочь, буду знать, — ответила она.

Я засунула капельки в уши и наконец, нажала на плей.

"If you're gonna let me down, let me down gently,

(Если ты собираешься унизить меня, то сделай это мягко)

Don't pretend that you don't want me,

(Не притворяйся, что я тебе не нужна,)

Our love ain't water under the bridge

(Наша любовь не то, что было и прошло)

If you're gonna let me down, let me down gently,

Если ты собираешься унизить меня, то сделай это мягко,

Adele - Water Under The Bridge

Отвернулась в окно и уставилась на бескрайние поля.

***

Весь остаток дня я находилась в жутких сомнениях. Я не знала, что мне делать с этой правдой. Стоит ли рассказать все маме или нет. Ведь если я расскажу, тогда меня непременно настигнет месть Давида. А если нет, получается я соучастник?

Как бы я хотела забыть этот момент, ведь тогда бы не пришлось выбирать. Почему я не осталась во дворе, а решила спрятаться? Настолько сильно не хотела с ним сталкиваться, что теперь вляпалась в ещё более неприятную историю. В общем, я не изменила себе. Угораздило же так попасть.

И все же я решила пока не говорить никому. Это было трудное решение, ведь я любила искренность и почти не умела врать. Но Давида я боялась больше, чем маму и дядю Гришу вместе взятых, поэтому решила молчать. И вообще просто забыть это как сон.

Ужинали мы по традиции все вместе. Разместились за красивым столом, к которому я ещё не успела привыкнуть. Наша квартира была куда меньше по размерам. А у бабушки и вовсе было скромно.