Мама не переносит гонки с тех пор, как погиб папа. И если узнает, чем я занимаюсь вечерами, посадит меня под замок или чего хуже – отправит доучиваться за границу.

– Одевайся к завтраку, – проходит к гардеробной. – И надень что-нибудь приличное, а не как обычно, – кивает в сторону кресла, где лежит мой самый любимый спортивный костюм.

– Что за повод? – сонно потягиваясь, закрываю глаза, но понимаю, что отделаться не удастся. Если пропустила ужин, то завтрак мне уже не простят.

– У нас гости, – улыбается загадочно.

– В такую рань? – недовольно морщусь. Теперь точно не отвертеться.

– Это сын Юры, – мама наконец находит что-то в моём гардеробе, что я обязана буду надеть.

– Они же не общаются? – приподнимаюсь на кровати, оперевшись на локти. – Чего вдруг?

– Я не в курсе, они сейчас в кабинете разговаривают, – мама демонстрирует мне белый сарафан на тонких бретелях с крупными рюшами по лифу. – Надень, пожалуйста, этот.

– Хорошо, мам. Дай мне полчаса, – свешиваю ноги с кровати, и мама, кивнув, покидает мою комнату.

Я никогда не видела сына Юрия Владимировича, только краем уха слышала, что они в ссоре, и, по сути, никогда не находили общий язык. Зачем этот сын приехал именно сейчас да ещё и в такую рань? Явно мириться, потому что деньги закончились.

Я сама поступила в университет, ещё когда был жив отец, учусь на бюджетке и не тяну денег с отчима. Всё, что я трачу, оставил мне папа. Хотя я бы предпочла отдать все эти деньги, все блага и даже часть своей жизни, лишь бы он сейчас был с нами. Сердце сжимается, в груди разрастается боль несправедливости этого мира, если самые лучшие уходят так рано.

Подхожу к комоду и провожу пальцем по фотографии – мы с папой на чемпионате Формулы один четыре года назад. Именно тогда я поняла, что всё это непременно будет частью моей жизни. Что скорость и адреналин – то самое, что заставляет моё сердце биться чаще, что без этого я себя не представляю: сжимать руль и давить на газ до упора, мчась по треку. Только ты и машина как единое целое, как идеальный тандем отношений. Профессионалом мне не стать, но вот так гонять на частных стартах я могу.

Я безумно по нему скучаю. Скучаю по его улыбке, голосу, поддержке. Его слова, его наставления до сих пор звучат в голове каждый раз перед стартом. Он был для меня не просто любимым папой, он был наставником, примером, эталоном мужчины.

Нужно собираться, мама не простит мне опоздания к завтраку. В последний раз бросаю взгляд на фото и иду собираться. Через двадцать минут бросаю последний взгляд в зеркало – белый легкий сарафан, босоножки без каблука со шнурками, обхватывающими лодыжки, волосы распущены, из макияжа только минимум туши. Не люблю пафоса и излишеств в одежде. Чем скромнее и проще – тем я чувствую себя комфортнее.

Выхожу из комнаты и, подойдя к лестнице на первый этаж, шумно выдыхаю, выбросив все лишние мысли из головы. Сегодня я примерная девочка, не творящая ничего без ведома родителей. Я Кира Сейнер – скромная студентка и любящая дочь, а не Кирюха – завсегдатай гоночного трека.

Спустившись вниз, слышу голос мамы:

– Кира, ну наконец-то! – явные осуждающие нотки, и мне становится стыдно за опоздание. – Мы только тебя ждём.

Преодолеваю последние ступеньки, смотря под ноги. А когда поднимаю взгляд, застываю на месте.

– Знакомься, это Сергей, сын Юры, – голос мамы звучит словно через вату. Смотрю во все глаза на сына отчима, и сердце, замершее на мгновение, снова запускает свой ход.

Передо мной, нахально улыбаясь, стоит тот самый мажор с трека, проигравший мне свою машину. И прожигает меня внимательным взглядом своих дьявольских холодных голубых глаз.