Катя, видимо, не ожидала от меня такого ответа, выпучила глаза и какое-то время открывала и закрывала рот, а затем высказалась:

– Тогда хотя бы пусть они полуголые по огороду не шастают! У меня тут дочка! Смотрит на этот разврат! Вот!

Я подбоченилась и фыркнула:

– А ничего, что твой Игорюха тут пузом своим голым постоянно сверкает, а? Может, ему тоже скажешь, чтобы разврат не устраивал? Перед твоей-то дочкой и передо мной?

– Да ты чего, совсем офонарела, что ли? – Катя аж покраснела от злости.

– А почему нет? – ответила я. – Он ей, между прочим, не родной, а она уже девочка взрослая. Пятнадцать лет, как-никак.

– Да я… да ты… чего городишь-то? – начала заикаться Катя, не зная, что мне ответить.

– А то же, что и ты, – ответила я и, развернувшись, пошла на выход.

– Юль, я не то хотела сказать, – начала оправдываться мне вслед соседка.

– Ага, конечно, я тоже, – ответила я, не став усугублять конфликт.

Всё равно рядом живем. А то, что болтать будет, так пусть болтает. Её дело. Всем рот не закроешь.

Я вернулась обратно в дом и занялась уборкой.

Постель-то так и не была заправлена. Я посмотрела на матрас, вспомнила, что ночевала с двумя совершенно голыми мужчинами, и ощутила, как пылают мои щеки и даже шея от стыда.

Вот ведь… разве так можно было? И зачем они меня с собой спать уложили? Или я сама виновата? Надо было настоять на своём?

– Юль, завтрак готов? – услышала я голос Антона.

Надо же, а я и не заметила, что он дверь открыл, пока мысленно посыпала себе голову пеплом, а заодно прибиралась.

Мужчина стоял на пороге и рассматривал кухонный стол.

– О, вижу, вкусняхи! Я в душ.

– А Костя где? – спросила я, провожая шикарное мускулистое тело с капельками пота до двери в ванную.

– А он в старый душ пошел.

– Ой, там же нет ничего, – вспомнила я, что вчера все мыльно-рыльные оттуда унесла.

Но Антон меня уже не услышал, потому что закрыл дверь в ванную.

Я не стала его тревожить и, открыв шкаф, достала оттуда чистое полотенце и запасное мыло для тела, оно же и шампунем послужит для мужчины. И отправилась к моему сараю.

Вошла внутрь, хотела постучаться, чтобы войти в душевую, но Костя распахнул дверь и, увидев меня, ухмыльнулся.

– Ого, Юльчик, сама пришла? – протянул он.

А я, заметив, что он абсолютно голый, тут же выставила вперед полотенце с гелем для душа.

– Вот, я принесла, – сказала я мужчине, который явно не собирался облегчать мне задачу и забирать вещи.

– О, спинку потрешь? – сказал он и нагло развернулся ко мне тылом.

Я завороженно уставилась на мужскую спину, а затем взгляд прилип к крепкой мускулистой заднице.

Жадно сглотнула образовавшуюся слюну и, повесив полотенце на вешалку на двери, открыла бутылек с гелем, налила мыла себе на руку и начала круговыми движениями растирать скользкую жидкость по спине мужчины.

– Юль, – хриплым голосом сказал мне Костя, не оборачиваясь. – Ты меня с ума решила свести?

Я в ответ покачала головой, но, поняв, что мужчина меня не видит, таким же хриплым голосом ответила:

– Нет, по-моему, это вы двое хотите свести меня с ума.

– Двое? – Спина Кости стала словно каменная, а я продолжала увлеченно водить по ней мыльной рукой.

– Угу, оба меня соблазняете, а я уже и не знаю, что делать со своими эмоциями. Гормоны скачут как бешеные. Нельзя же так… – ответила я, дойдя до поясницы мужчины, и вспомнила про шрам.

– Продолжай, детка, я сейчас кончу, – прошептал Костя.

Он руками уперся в стенку душевой, а сам стоял ко мне тылом.

– Шрам, – вслух сказала я, рассматривая то самое место, откуда у мужчины была кровь, когда я увидела его первый раз.