Марфа по окончании курса филологического факультета, к великой радости матери и гордости отца, почти сразу же вышла замуж за архитектора Филиппа Катрича, состоятельного и образованного, бывшего на шесть лет старше ее. Партия эта, по мнению Алексины Тимофеевны, была наиболее удачным исходом юности ее дочери, которая к тому же была менее красива, чем младшая Агриппина. Так, устроив пока еще холостых своих сыновей (они работали в ведущих компаниях Москвы) и старшую дочь, все заботы Алексины Тимофеевны свелись теперь к устройству благополучной судьбы двадцатидвухлетней Груши. Под «благополучной судьбой» женщины Алексина Тимофеевна всегда понимала удачный брак, потому как считала, что судьба женщины – ее муж. Счастье же мужчины, по мнению Дербиной, состояло в достижении успеха в выбранной им профессии. К тридцати годам оба ее сына занимали ведущие должности в крупных столичных компаниях, поэтому на данном этапе Алексина Тимофеевна считала их вполне устроившимися в этой жизни, допуская теперь возможность их женитьбы на достойных и, несомненно, благовоспитанных девушках из хороших, полных семей.

Несмотря на всю благополучность семьи Дербиных, стремление матери и отца воспитать в детях чувство собственного достоинства, основанное, однако, на сравнении своего успеха с успехом другого, а также несмотря на все их усилия взрастить в их душах гордость и жадность познания, которые помогли бы им стать людьми, сильными духом и мыслью, с Марфой до ее удачного замужества случился все-таки небольшой конфуз.

Самая тихая и робкая из всех детей, Марфа представлялась матери замкнутой и нерешительной, и эти качества дочери Алексине Тимофеевне казались катастрофически опасными как для Марфы, так и для нее самой, не допускавшей возможности неустроенности хотя бы одного своего ребенка. Марфа никогда не проявляла ни упрямства, ни стремления превосходства над другими, а просто молчаливо и трудолюбиво выполняла все возложенные на нее властной рукой матери обязательства, чем часто раздражала Алексину Тимофеевну, уважавшую в людях силу духа, основанную на умении отстаивать свою точку зрения и как можно реже идти на компромисс, не подкрепленный исчерпывающими и основательными аргументами. И когда однажды Марфа проявила долгожданную и в то же время неуместную решительность, то Алексина Тимофеевна впервые почувствовала, как теряет контроль как над самою собой, так и над ситуацией, которая неожиданно совершенно выбила ее из привычного, устроенного распорядка жизни.

Случилось это неожиданное и так всколыхнувшее все семейство Дербиных событие в две тысячи десятом году. Марфе как раз исполнилось двадцать три года. Быстро приближалось время выпускных государственных экзаменов и защита диплома, однако на повестке дня были вовсе не многочисленные разговоры о скором окончании университета старшей из дочерей. Говорили большей частью о ее безрассудной и неприличной связи с неким Юрой Мелюхиным.

Когда Марфа, однажды вернувшись из университета, на удивление живая и сияющая, мельком упомянула о том, что в их потоке появился новый студент, приехавший учиться в Москву из какого-то маленького сибирского городка, никто из членов семьи на это известие не обратил совершенно никакого внимания. Обыкновенная, ничем не примечательная, пустая новость, которая для Марфы в то время была едва ли не самой значимой за всю ее жизнь.

Впервые в ее бессодержательной душе зародилось что-то предметное, форменное, многогранное. Жизнь ее вдруг в мгновение перестала быть только разделением на полезные и бесполезные вещи, перестала быть дробью, а стала целостной частью неразделимого мира.