- Вам всем нужна свобода, да? И другие женщины? Одной вам никогда не будет достаточно?

Миша откладывает приборы. Они звенят, стукаясь о стол, но он молчит. Черт. Черт! Ника, блин! Ну зачем? Ставишь его в неловкое положение…

- Прости, - мотаю головой, - Я не должна была…

- Если честно…свободу сильно переоценивают.

Неожиданно. Это настолько неожиданно, что я забываю о слезах и поворачиваюсь к нему лицом.

Ну вот. Никакой улыбки нет, только взгляд серьезных, черных глаз. Мудрых. Знаете? Очень мудрых и умных, глубоких. Конечно же, я давно знаю, что Миша далеко неглупый мужчина. Самое банальное этому свидетельство — такой оглушительный успех у противоположного пола. Мы ведь, женщины, не любим глупых. Нам интересных подавай. Харизматичных. А так? Это все пустое. Красивое тело не панацея. И у него, пусть это тело есть, в чем я лишний раз убедилась вчера ночью, это не все, что у него есть.

Просто мне непривычно, что так он смотрит на меня…

От смущения не знаю, куда себя деть, и выталкиваю смешок.

- Забавно…

- От меня такое слышать? - улыбается слегка, жму плечами.

- Ну…да. Мне всегда казалось, что для тебя свобода — смысл жизни.

- Та свобода, о которой ты говоришь сейчас, всегда равна одиночеству.

Ого. Он…признается в своем одиночестве? Мне? Мамочки...

По коже бегут мурашки. Миша это вряд ли видит, снова слегка улыбается и снова берется за ложку.

Но стоп! Мне теперь интересно!

- Ты одинок?

- А ты как думаешь?

- Вчера так не казалось…

И еще одна улыбка. Кажется, что я их считаю?

Взгляд сменяется. В нем появляются огоньки-хитринки, которые вгоняют в еще большую краску.

- Это пустые отношения, Ник. Просто секс.

- Я тебе завидую.

- Да ну?

- Я каждому завидую, кто может поставить «секс» и «просто» в одно предложение.

Вздыхаю и сажусь рядом на табуретку, забыв о том, как хотела только что держаться от него на расстоянии.

Вот как он умеет к себе располагать…

- Почему ты мне говоришь это? - снова спрашиваю, он жмет плечами, с наслаждением поглощая мою стряпню.

- Я знаю твои проблемы, и будет честно, если ты узнаешь мою. Перестанешь дергаться.

- Я не дергаюсь!

- А-га.

Нахохлиться мечтаю — да, но дергаться?! Еще чего!

Только не лезет ни то ни другое. Настроение снова гаснет, когда я случайно касаюсь взглядом солонок, которые мы с мужем привезли из Греции.

Снова хочется рыдать.

Господи! Я сама себе противна…идиотка…

- Я согласилась, - шепчу, кивает.

- Знаю.

- Почему он…этого хочет, Миш? Чего ему не хватало?

Тарелка с супом, которую он буквально заглотил, отодвигается, Миша снова молчит пару мгновений, и я осмеливаюсь взглянуть на него из-под опущенных ресниц. А там взгляд…странный такой… «тот самый», глубокий… и шепот.

- Вот этого не знаю. Кретин? Я бы весь свой цветник вытравил ради одного такого обеда.

Неожиданно смеюсь. Так нелепо звучит такая откровенная ложь и лесть, однако не подыграть? Не могу. Что-то толкает.

- Тогда жаль, что когда-то давно не ты случайно напоролся на мое объявление, и не ты заказал своей подруге торт на юбилей. Хотя…половина женщин Москвы лишалась бы такого красавчика, а это печально. Нет, не могу так рисковать…

И я жду ответную шутку. Очень. Пока ковыряю свои ногти. Но ничего не происходит. В комнате повисает странная тишина, от которой я хмурюсь, а когда поднимаю глаза — Миша хмурится еще сильнее.

О черт. Это уже перебор?

Становлюсь пунцовой и лепечу…

- Это шутка, Миш, я…

- Какой торт?

- Что?

- Ты сказала торт. Какой такой торт?

Эм…в смысле?

5. Глава 4. Приоритеты

Миша

Я смотрю на нее, как придурок, так что понятно, почему Ника щурится, как на, собственно, придурка последнего.