Дьюк протянул отцу сигарету; они закурили.

– Отец, ты холоден, как рыба. Ничто тебя не удивляет.

– Ты так считаешь? Вовсе нет. Просто я раньше так часто всему удивлялся, что постепенно приучил себя не делать этого.

– Это не у всех получается.

Некоторое время они курили молча. Дьюк сидел, Хью улёгся на траву. Он был в полном изнеможении, и сейчас ему больше всего хотелось, чтобы им никуда не нужно было возвращаться.

Наконец, Дьюк добавил:

– Кроме того, ты очень любишь издеваться над людьми.

Отец ответил:

– Может, ты и прав, если по-твоему то, что я делаю – издевательство. Все всегда делают только то, что им хочется – то, что их «радует» – в пределах собственных возможностей. И если я меняю спущенное колесо, то только потому, что меня это радует больше, чем бесконечное сидение на шоссе.

– Не нужно утрировать. Тебе просто нравится издеваться над мамой. Ты и меня любил в детстве шлёпать за малейшую провинность… до тех пор пока мать не топнула ногой и не заставила тебя прекратить это.

– Нам пора двигаться, – сказал отец и стал надевать пояс.

– Ещё минутку. Я хочу кое-что тебе показать. Не беспокойся, мы не опоздаем. Это займет очень недолго.

Хью выпрямился.

– Что именно?

– А вот что. Твоя игра в капитана Блая окончена! – Он дал отцу сильную затрещину. – Это тебе за издевательство над мамой! – Он ударил ещё раз – на этот раз с другой стороны и гораздо более сильно – так, что сбил отца с ног. – А это за то, что ты приказал ниггеру наставить на меня оружие!

Хью Фарнхэм лежал совершенно спокойно.

– Не «ниггер», Дьюк. Негр.

– Он для меня негр только до тех пор, пока знает своё место. А то, что он целился в меня, делает его поганым ниггером. Можешь встать. Больше тебя бить я не собираюсь.

Хью Фарнхэм поднялся.

– Нам пора идти обратно.

– И это всё, что ты можешь сказать мне? Давай, давай. Можешь тоже меня ударить. Отвечать тебе я не стану.

– Я не нарушал клятвы. Я ждал до тех пор, пока мы не покинем убежища.

– Согласен. Кто пойдёт первым? Я? Мне кажется, что так будет лучше.

– Уж не думаешь ли ты, что я боюсь выстрела в спину? Отец, пойми, я просто должен был сделать это.

– Неужели?

– Да, чёрт возьми. Чтобы не потерять уважение к самому себе.

– Хорошо. – Хью надел, наконец, пояс, взял ружьё и пошёл вперёд.

Некоторое время они шли молча. Наконец, Дьюк проговорил:

– Папа?

– Да, Дьюк?

– Прости…

– Забудем об этом.

Они продолжали идти и, дойдя до ручья, нашли то место, где переходили его вброд. Хью торопился, так как быстро темнело. Дьюк снова догнал его.

– Ответь мне ещё только на один вопрос, папа. Почему ты не назначил поварихой Барбару? Ведь она чужая нам. Зачем тебе было подковыривать мать?

Немного подумав, Хью ответил:

– Барбара теперь нам не более чужая, чем, например, ты, Дьюк, а готовка – единственное, что умеет Грейс. Или ты считаешь, что она должна бездельничать, в то время как все остальные вкалывают?

– Нет. О, естественно, все мы должны быть чем-то заняты – само собой разумеется. Но зачем же издеваться над ней при посторонних? Ты понимаешь меня?

– Дьюк.

– Да?

– Весь последний год я занимался карате по три раза в неделю.

– Ну и что?

– Просто больше не пытайся драться со мной. Проще будет выстрелить мне в спину.

– Я тебя понял.

– Да, а пока ты не решишь застрелить меня, тебе придётся мириться с моим лидерством. Впрочем, можем устроить выборы.

– Ты согласен на это?

– Мне ничего другого не остаётся. Возможно, группа предпочтёт тебя. Твоя мать точно будет за тебя. Возможно, и сестра тоже. А вот что касается мнения Барбары и Джо, то тут ничего нельзя сказать наверняка.