Глеб понимал, что не может ее потерять. От той свежести и дыхания жизни, что она ему дарила, сам становился живее и моложе. С ней он мог забывать. Она делала его свободным.

«Но ты привел ее сюда, - напомнила мысль, приковывая взгляд к платформе с креплениями, на которых Даша еще недавно была распята, как бабочка на булавке».

«Я никогда не причиню ей вреда», - ответил он себе.

И это была правда.

Но мысли сменились тревогой.

Телефонный звонок. Что это было? Опять происки Аллы или что-то вроде привета из прошлого? И то и другое вносило тревогу в его внезапно обретенный мир. Счастье, которое уже не чаял получить от жизни. А сейчас оно мирно посапывало у него на руках.

Мысли оформились четко. Мир надо сберечь.

Глеб очень аккуратно пересадил Дашу в кресло, а сам встал и тихо вышел. Нужно было проверить кое-что.

***

Спать в кресле плохо тем, что затекает шея. Хорошо еще, спала она недолго. Но, проснувшись и не обнаружив Глеба рядом, Даша нахмурилась в недоумении. Как это ее угораздило.

Они работали над эскизами к скульптуре, вернее, это он работал, а она тупо висела на подпорках. Вообще-то, Даша никогда еще не видела, как выглядит в такой позе со стороны. Снимков ей Глеб не показывал, наброски тоже. Стало любопытно.

Из глубокого кресла пришлось выбираться в два приема, мышцы со сна плохо слушались. Выбралась, потерла шею осматриваясь. Ага! Вот они, эскизы.

Глеб оставил их на полу там, где сидел.

Пока его нет, надо глянуть. Интересно же...

Но стоило ей сделать несколько шагов в ту сторону, как в дверном проеме немедленно возник Глеб.

- Проснулась?

Ей хотелось сказать, что это как бы очевидно, но Даша кивнула и потянулась взять с пола один из набросков.

- Нет, - четко и раздельно произнес Глеб.

- Что? – не поняла Даша и стала выпрямляться.

Он подошел вплотную, взял ее за обе руки, чуть сжал пальцы и назидательно проговорил:

- Смотреть нельзя.

- Почему? – она с недоумением уставилась на Глеба.

Он неуловимо улыбнулся одними глазами, а потом строго свел брови.

- Не готово, потому что.

Понятно, все гении от искусства трепетно-ранимые.

Она пожала плечами:

- Хорошо, не буду.

Глеб обнял ее, прижал лбом к своему плечу, покачивая, как ребенка.

- Кушать пойдем?

И тут Даша вдруг поняла, что ужасно проголодалась.

- Да, - протянула она и, спохватившись, добавила, – Но если я буду столько есть...

- Не растолстеешь, - успокоил ее Глеб. – Я прослежу.

Хотела возмутиться, проследит он. Но, вообще-то, ситуация уже стала ее веселить.

- А котик мой что делает?

- Спит.

- Где?

Глеб вздохнул.

- На спине у Марты.

Тут Даша прыснула, представив неудовольствие собаки, и побежала в сад, искать Брута.

***

Он смотрел вслед. Потом подобрал все эскизы, сложил и унес за стеллаж.

Не нужно ей видеть, что там нарисовано.

Те несколько звонков, что Глеб сделал, пока Даша спала, не помогли прояснить ситуацию. Ему на домашний звонили с незнакомого номера. Ошиблись? Пранкеры?

Он не скрывал, что уехал пожить в деревню, но с другой стороны, об этом знает не так уж много народа. Кому надо было звонить ему сюда, на домашний? Если все его контакты на мобильном.

Может, этому и есть логическое объяснение, но он нутром чуял неприятности. Обращаться к ребятам не хотел, лишнее.

Уже запирая мастерскую, подумал, что неплохо было бы вечером вывезти Дашу проветриться куда-нибудь. Однако все планы на вечер пошли псу под хвост. У Брута случилось расстройство. Неизвестно, что съел этот мелкий пушистый злодей, но рвало и несло его самым злодейским образом. И главное, все мимо кассы.

Даша причитала и бегала за котом с тряпкой, Марта мученически закатывала глаза. Глеб был в восторге. Кошмар.