- Две маленькие сумки собирала почти час. Суетишься, много бесцельных лишних движений.

- Глеб... - так и хотелось сказать ей, что воспитывать он будет свою жену или собаку.

Но тут опять вспомнились его странная убежденность, что он несет за нее ответственность. Осталось только прокряхтеть что-то невнятное и последовать за ним, подавляя в себе желание высказаться нелицеприятно.

Мужчина уже пошел вперед, подхватив ее сумки, а Даше досталось со всеми почестями транспортировать кошачий туалет. У калитки Глеб оглянулся, пока она одной рукой запирала дверь, держа в другой Брутячий лоток. Даша могла поклясться, что в его издевательском взгляде проглядывал смех. Фыркнула и отвернулась.

- Не потеряй богатство по дороге, - проговорил он и двинулся с ее сумками вдоль забора к своим воротам.

Так и хотелось запустить лотком этому жуткому типу в спину, но Даша сопя пошла следом.

- Ты что-то сказала? – спросил он не оборачиваясь.

- Нет! – буркнула она.

- И правильно, - невозмутимо ответил, отпирая ворота.

Захотелось подколоть, слишком уж уверенно и невозмутимо он себя чувствовал.

- А скажите-ка, Глеб Витальевич, зачем одному человеку такое хозяйство?

Он резко обернулся:

- На «вы» будешь обращаться ко мне, когда я скажу.

- Хорошо, - удивилась Даша такой перемене.

Будто небо потемнело, а ее холодом обдало. Глеб, словно почувствовал, что она в замешательстве, подошел, погладил по щеке успокаивая:

- Ну, что ты в дверях застряла? Заходи.

Вроде и голос почти не изменился, а все снова стало нормальным. И небо ясное, и солнце светит. Тепло.

Даша вздохнула и пошла рядом.

Эмоциональное управление, так она могла бы охарактеризовать про себя то, как легко манипулирует ею этот мужчина. Так, словно в точности знает, какая на что будет у нее реакция. Над этим определенно надо подумать, обещала она себе.

Но не теперь. Потому что стоило ей зайти следом за ним в холл дома, как сумки тут же отправились в угол, кошачий лоток туда же, а сам Глеб, подхватив Дашу на руки - в большую ванную на первом этаже. Там он поставил ее на пол и, прижав пальцы к губам, тем самым пресекая все возможные вопросы, стал раздевать. Это было неожиданно, но от неожиданности волна возбуждения охватила девушку еще быстрее. С губ сорвался легкий, еле слышный стон.

- Тшшшш, моя девочка, - прошептал он, оглаживая ее ставшее вдруг безвольным тело. – Тебя надо вымыть. Вывозилась в пыли вся.

Ей хотелось возразить, что в ее доме вовсе не так много пыли, как он хочет сказать, но тут он поставил ее под душ теплый и стал намыливать. И глаза сами собой закрылись. Забылось раздражение, то, что он так и не разделся сам, и теперь наверняка вымокнет. Осталось только невероятное ощущение теплой воды и его рук на теле.

- Умница, - услышала она как сквозь сон.

- Угу, - только и смогла выдавить из себя потом.

После того как вымыл, Глеб завернул ее в большой банный халат и, легко шлепнув по попке, отправил в кухню со словами:

- Иди. Если хочешь, приготовь чего-нибудь, пока я помоюсь. Желательно тебе поесть перед тем, как мы займемся лепкой.

Ох, она и забыла... Действительно, поесть не мешало бы. Она слышала о некоторых гениях от искусства, могут творить сутками, забывая о еде. Да и ему поесть надо, утренних-то бутербродов ненадолго хватит.

Однако, что же ему готовить? Спросить, что ли?

- Глеб, - вернулась она в ванную. – Тебе чего готовить?

И осеклась. Глеб, стоявший у открытой душевой кабины, успел почти полностью раздеться. Увидел ее, сверкнул глазами:

- Выйди, - проговорил негромко.

Даша вылетела из ванной пулей.