– Я не буду играть в твои игры, я просто переводчик, – мое раздражение нарастает. Так и хочется пихнуть его побольнее под столом. Он будит во мне все давно позабытые эмоции.

– Ой, ну ты и зануда, Карина! На, это тебе, – Лекс протягивает мне синюю бархатную коробочку. – Надевай, женушка, – последнее слово из его уст звучит как оскорбление.

Молча смотрю на ювелирный “шедевр”. Огромный бриллиантовый булыжник, иначе не скажу, красуется в платиновой оправе, буквально кричит за милю: “У тебя нет вкуса, детка!”

Перевожу взгляд на парня и стараюсь подобрать цензурные слова.

– Дар речи от восторга потеряла? – усмехается он.

– Главное, что не трусы, в общении с тобой это куда важнее, – язвительно отвечаю я.

– Очень жаль, будем над этим работать, – зубоскалит он.

– Иди в задницу, Лекс! – захлопнув коробочку, отодвигаю ее от себя.

– Берегись своих желаний, Карина, – парирует засранец, окончательно выбешивая своей наглой рожей.

– И кольцо себе туда же засунь! – яростно шиплю и выхожу из-за стола. К черту обед! Перебьюсь батончиками из автомата на улице. – Я уже сказала, что в цирке участвовать не намерена!

Меня переполняют эмоции, они захватывают мое сознание и начинают управлять действиями, отключают некий фильтр в моей голове. Почему я не могу абстрагироваться от того, что это Лекс?!

– А я уже говорил, что та Карина из юности мне нравилась куда больше? – спокойно произносит Лекс.

– Именно поэтому ту Карину ты втоптал в грязь, переспав с ее подругой? – огрызаюсь я, и запоздало понимаю, что сболтнула лишнее.

– Втоптал в грязь? – приподнимает брови сводный брат и в его взгляде проскальзывает нечто опасное и темное.

Игнорирую его вопрос и, как можно скорее, направляюсь к выходу из ресторана. Выхожу на улицу и сворачиваю в сторону, просто бесцельно иду вдоль стеклянных витрин разномастных бутиков, проклиная себя и свою жизнь.

Ну как ты могла так лохонуться, Кэрри?! Сейчас он придумает, что тебе не безразличен и будет вести себя как еще больший засранец! Хорошо хоть, что не идет за мной…

В тот же миг слышу шаги Лекса за спиной, и вот он уже ловит меня за локоть, резко разворачивая к себе лицом.

– Ненавижу эту вашу бабскую черту, – с усмешкой говорит он, глядя мне в лицо, а его вторая рука уже сжимает мою талию. – Сделать вброс и свалить в закат, а ты сиди и думай, что же ее светлость имела в виду…

– Руки убери! – шиплю я, но он не отпускает, лишь сильнее фиксирует в своих “объятиях”.

– Повторишь, то что сказала минуту назад? – спрашивает Лекс.

– Я ничего не говорила!

– А мне показалось, что ты решила поворошить прошлое и в чем-то меня упрекнуть и обвинить, – произносит он.

– Когда кажется, сам знаешь что у вас делают! – предпринимаю очередную попытку вырваться, но не пускает, гад.

– Со слухом у меня все хорошо, поэтому я все же отвечу, хоть и ненавижу вспоминать ту парашу из прошлого, – наклоняется к моему лицу еще ближе и смотрит в глаза. Впервые за все время, в этой небесной голубизне я вижу презрение и злость, вместо привычного озорства и похоти. – Я тебя никуда не втаптывал, я просто жил так, как хотел, а не по чьей-то указке. Делал то, что хотел и с кем хотел, не разбрасываясь никакими лживыми обещаниями. А вот ты, послушная американская девочка, и твои жандармы папочка с братом, взяли огромный половник и хорошенько смешали меня с дерьмом, не забывая напомнить кто я и откуда пришел в вашу семейку. Как ты сказала тогда? “Тебе комфортно на дне”, и, знаешь, так и есть. Лучше расположиться с комфортом на дне, чем падать с небес в суровую реальность, как ты, – со злой ухмылкой произносит он. – Бог мой, твое появление на пороге моего офиса – это просто подарок судьбы. Потому что в этот раз ты у моих ног, – не могу выдержать его взгляд и отвожу глаза в сторону.