27 июня Балтийцы не только бомбили, но и ставили мины. Такое грозное оружие на Балтийском флоте мы применяли с первых дней Великой Отечественной войны. С 30 июня 1941 г. в устье Финского залива было поставлено семь линий мин, свыше трех тысяч штук. Ставились они и на выходе из баз противника, в акватории Хельсинки.

30 июня В конце июня 1941 года войска противника вышли к Пскову и Порхову, а к середине июля подошли к Лужскому оборонительному рубежу.

Враг имел численное и тактическое преимущество.

С 30 июня 1941 г. 1-й минно-торпедный полк, как и вся авиация Балтийского флота, наносил удары по живой силе и технике врага на сухопутном фронте в районе города Двинска.

Никогда не забуду эти суровые дни. Наши бомбардировщики уходили на задание группами – шестерками, восьмерками, девятками. К сожалению, шли без сопровождения истребителей. С одной стороны их ограничивала большая дальность полета бомбардировщика – в данном случае до 1000 километров, а с другой – просто отсутствие самолетов прикрытия. Моя эскадрилья получила приказ уничтожить неприятельские танки и бронетранспортеры, помешать им переправиться через водную преграду. К сведению скажу, что максимальная дальность полета истребителя И-16 в 1941 г. составляла 440 километров.

На Двинск наши бомбардировщики шли на высоте 50-100 метров.

«До цели десять минут», – сообщил штурман. Эскадрилья перестроилась в колонну звеньев. Штурманы стали выводить машины на боевой курс. Отчетливо вижу – внизу дорога забита танками, машинами, пехотой. Наше звено разрядилось по голове колонны. Штурман Ивана Гарбуза положил бомбы по центру скопления танков. Третье звено атаковало бронетранспортеры. Задача, казалось, выполнена. Но тут на девятку бомбардировщиков набросилось около двадцати «мессершмиттов». Завязался воздушный бой.

Увидел, как вспыхнул самолет летчика Чевырева. Приказал войти в облака, оторваться от «мессершмиттов». Самолет Ивана Гарбуза был подбит немецким летчиком. Один мотор его машины дымил. Стрелок-радист старшина Вышинский меткой очередью из пулемета сразил фашистский истребитель. Иван Гарбуз сумел посадить горящий самолет на поляне в лесу, на своей территории в 70 километрах от линии фронта. Экипаж быстро выбрался из обреченной машины. Через трое суток экипаж Гарбуза вернулся в эскадрилью. Мы его уже похоронили и помянули героев… Вдруг в столовую входят трое: комбинезоны разорванные, лица закопченные. Ребята для нас вернулись с того света. Конечно, обнялись, выпили теперь за нашу победу.

30 июня из девяти самолетов, участвовавших в бою под Двинском, вернулись только три: мой, летчиков Хорева и Громова. Полк потерял больше половины самолетов. Но унывать не было времени. Каждый день войны ставил перед полком новые задачи. Мы тоже делали выводы: война – учитель строгий. Я говорил вновь прибывшим летчикам: «В любом полете надо добиваться внезапности удара по врагу. Внезапность же достигается умелым использованием метеоусловий, высоты полета, выбором маршрута, обеспечивающего скрытность действий».

Враг в том бою также понес серьезные потери. Со стороны наших летчиков были отмечены факты массового героизма и самопожертвования.

Когда гитлеровский истребитель поджег самолет младшего лейтенанта Петра Игашова, пилот направил свой бомбардировщик на самолет противника и таранил его. Вторым тараном П. Игашов и члены его команды обрушились на танки и бронетранспортеры врага. Экипаж балтийцев погиб, совершив первый в истории авиации на бомбардировщике двойной таран.