– Пал Палыч, а что говорят ваши эксперты? Про… характер повреждений. Я знаю, кто-то из снайперов ранен. Это болты из арбалета, верно?

– Болтом из арбалета убит один из группы захвата, среди снайперов двое раненых, – сообщил Пал Палыч. – Ты бы, Наташа, общий отчет почитала, он с утра на нашем сайте висит. Ты ведь капитан, оперативник, у тебя широкий допуск.

– Недостаточно широкий. Я хотела бы знать, не те ли это твари, что год назад убили Егорова и Ким.

– Дело закрыто, – напомнил врач, потом опустился на крутящийся табурет, в задумчивости потер молодую шею. – Все это так ужасно и прискорбно… Но дело Егорова и Ким закрыто. Арбалет может соорудить любой мальчишка, болтов у нас, к сожалению, хватает. Хоть строительные бери, хоть арматуру руби… Вы, капитан, говорите на эти темы со своим руководством. Потребуется мое мнение, я представлю.

Раз Пал Палыч перешел на «вы», то разговор окончен. Наташа коротко поклонилась и вышла. Насырова и Тофик Таги-заде занимали на двоих последний, пятьдесят второй этаж, самый маленький, хотя даже нижние не баловали простором. Выйдя из лифта, Данилова, как всегда, полюбовалась на панораму. Хороший денек.

– Наташенька! Садись! – прямо-таки взвыла Насырова. Она говорила с кем-то невидимым от дверей, причем говорила через «индивидуалку», прижимая клипсу к гортани. – Налей себе сока, водички, чего хочешь! А я вот с Михаилом Борисовичем говорю, прости.

Раиса глазами показала на Тофика, расположившегося в углу. Подполковник повернул к Наташе свое красное, вечно будто обветренное лицо, без улыбки поманил:

– Садись здесь и говори тихо, а то Пименов услышит.

– Сношает? – догадалась Данилова.

– Еще как. Уже минут двадцать не слезает с Райки, она только попискивает… Как себя чувствуешь?

– Хорошо. Я хочу найти их, Тофик Тимурович.

– Мы все хотим. – Подполковник грозно свел густые белые брови. – И мы найдем, эти шакалы не спрячутся.

– Крысы, – поправила его Наташа. – Нет, я лично, сама хочу их найти, понимаете? Я должна. Расскажите мне все, Тофик Тимурович, пожалуйста. Я ведь оперативник, аналитики не знаю.

– Потому что не положено, – для начала уточнил Таги-заде, но посмотрел благосклонно. – Верно понимаешь, только не ты одна обязана. Я вот тоже обязан. Ладно… Слушай. Крыс было одиннадцать, это точно, посчитали по следам. Одного застрелил Андрей Коваль, двоих положили снайперы. Остальные… Не перебивай! Снайперы не видели крыс, били вслепую, в панике. На записи ПНВ крысы есть, а ребята клянутся, что не видели. Что же они, врут? Сговорились с крысами?

Наташе пришлось покачать головой. Такого, конечно же, быть не могло.

– То-то же. К тому же половина ПНВ вообще отказала. И запомни: в общем отчете этого нет. И даже снайперам не сказали, что на записи цели видны. Не нужно объяснять, почему им не сказали? Тогда продолжаю. Крысы, восемь тварей, все мужчины, на вид от пятнадцати до тридцати пяти лет, оторвались от наблюдения в парке.

– От пятнадцати? – не поняла Наташа.

– От пятнадцати, – повторил Тофик. – Да хоть бы им всем по пять лет было: что это меняет, Данилова? Те, кто режет нашим товарищам горло, – уже не крысята, а крысы. Так вот, ночью ввели план «Капкан». Им некуда было деваться, совсем некуда. Я лично настоял, чтобы «Капкан» проиграли трижды. Подняли людей, стянули части с других районов в центр.

– И никого не взяли, – уточнила Наташа с каким-то мрачным удовлетворением.

– Первая линия отработала к десяти утра. Задержали человек пятьдесят, всякую мразь. Но наших – нет. Вторая линия закончила к двенадцати с минутами, и у них, как ты понимаешь, никого. – Тофик протянул руку к бару и один за другим наполнил соком два стаканчика. – Пей, не бледней! Третья линия закончит вот-вот, и я уверен – безрезультатно. Тройной фильтр, Данилова. Битцевский парк таким чистым не был еще никогда! Я сам там был с первой линией, под каждый кустик заглядывал. Есть землянки чьи-то, кострища… Но ничего интересного для нас. Ничего.