Далси чувствовала, что разрывается на части в прямом и переносном смысле. С одной стороны – вечно плачущее дитя, которого накорми, успокой, поменяй пелёнки. С другой стороны – назревающий нервный срыв из-за усталости, каменной глыбой упавшей на её хрупкие плечи. Это началось ещё во время тяжёлой беременности с токсикозом и прочими «прелестями», продолжилось с бессонными ночами после рождения младенца, с безвозвратно утраченной стройной фигурой, необходимостью вести домашнее хозяйство в одиночку. Если Дэн думал, что покупать большой двухэтажный дом – это прямо очень крутая идея, то Далси ежедневно проклинала эту покупку. Уборка в каждой комнате в общей сложности сжирала по полдня, полноценный рабочий график уборщицы, но без выходных и зарплаты. И наконец, как вишенка на этом поганом торте, психологически добивает Далси совершенно флегматичный муж. Его не интересует ни жена, ни ребёнок, ни дом. Единственная функция мужа в этой семье – приносить деньги и греть задницей место у компьютера.

Искупав, переодев, накормив Кору и уложив ее, сонную и довольную в кроватку, Далси отправилась на кухню. На столе – недорезанный салат. Подняв с пола нож, женщина хотела первым делом ополоснуть, но, только открыв кран, вспомнила: тот сломан уже пару дней. Женщина ударила по нему со злости, и теперь отвалился смеситель. Злая Далси бросила нож в кухонную раковину рядом со сломанной деталью крана. В бессилии перед очередной возникшей проблемой, женщина закрыла руками лицо, готовая расплакаться в который раз за этот день. Мысленно она удивлялась собственной реакции на обыкновенные вещи – чуть что и она либо ревёт, либо психует. Это точно ненормально, но поделать с собой ничего женщина не могла. Наверно, это у неё, не у Коры, синдром нервной возбудимости. И знала женщина единственное действующее лекарство для себя.

Из шкафа достала новую бутылку виски. В первый попавшийся стакан налила себе порцию алкоголя и залпом выпила. Далси ненавидела алкоголь и алкоголиков, считала их недостойными уважения, абсолютно пропащими людьми, которые собственноручно разрушили свои жизни. Но все эти характеристики полностью подходили под нынешнюю миссис Каннингем. После недолгого жжения в горле, по животу, а потом и по мышцам, растеклось тепло. Только этот мерзкий виски, много виски, мог сделать так, чтобы существование не казалось ничтожным. За фальшивой алкогольной весёлостью все проблемы ушли на второй, третий и четвёртый планы, но с протрезвлением возвращались в двойном или тройном масштабе.

Бросив идею приготовления ужина, Далси взяла бутылку, стакан, и пошла в комнату, где спала Кора. За три месяца жизни девочки Далси поняла, что нужно всегда быть поблизости с новорождённой – это проще, чем бежать через весь дом, если она опять заплачет. На софе под тихий шум телевизора и с недопитой бутылкой в руках, женщина и уснула.

Разбудил шум открывающейся двери. Муж пришёл с работы. Не сказав ни слова Далси, направился в спальню. Далси последовала за ним.

– Дэниел! – вскрикнула она, видя, как мужчина выполнял заученные до автоматизма движения – нажал кнопку на удлинителе, затем кнопку на системном блоке, сменил рабочую рубашку на чистую футболку, стараясь уложиться во время загрузки операционной системы. – Ты ничего не хочешь мне сказать? Ну, к примеру, что-то вроде «Здравствуй, любимая! Как у тебя прошёл день? Как наша дочь?» О, ну, естественно, тебе плевать – как я могла забыть!

Дэниел сел в компьютерное кресло и нажал на ярлык на рабочем столе, запускающий очередную тупую стрелялку. Он просто молчал, не реагируя на крики жены.