— Не смотри.

Обволакивающий шепот заставлял подчиниться, а низкий бархатный тембр — улыбнуться и кивнуть.

«Какое-то безумие», — пронеслось в голове. Разве она не должна бояться, хотя бы задуматься о том, что неразумно девушке приглашать кого бы то ни было в свою спальню ночью?

Но невесомые касания продолжали порхать по открытым участкам кожи, прохладные пальцы наградили каждый закуток своим вниманием. И в действиях ни намека на пошлость, оставлявшую после себя мерзкое послевкусие, нет!

Невинные прикосновения вызывали в неискушенной Эле трепет и волнение. Она потеряла терпение, и ладонь сама вспорхнула в поисках того, кто дарил ей бурю противоречивых эмоций.

— Так нельзя, — шепнул призрак, обжигая ушко дыханием. — До завтра.

И вновь гнетущая тишина.

Приоткрыв один глаз, Эля осмелилась открыть и второй и пристально всмотреться в темноту. Из груди вырвался вздох разочарования.

— Так нечестно, — фыркнула в никуда.

7. Глава 6

Изящный изгиб бедра мелькнул перед расфокусированным взглядом Александра. Блондинка двигалась в такт музыке — тягучей, обволакивающей, созданной для того, чтобы будоражить не только сознание, но и тело. Мелодия лилась отовсюду, заставляя блондинку подчиняться ритму, выгибаться навстречу мужчине, стоило музыке набрать темп. Замирать, когда ритм сходил на нет, полностью раскрываться. Демонстрировать бархатистую кожу бедра, оглаживать живот и спускаться ниже, но не ласкать себя — этого князь не любил. Перекинув ногу, она оседлала бедра мужчины, и тяжелые груди колыхнулись у лица вампира.

— Князь, — пропела вампирша на выдохе. — Я чем-то разгневала тебя? — с наигранной обидой в глазах чуть выпятила нижнюю пухлую губку, обозначенную кроваво-бордовой помадой.

— Нет, Катарина, — ответил Александр на автомате, не обращая внимания на влажные поцелуи, поднимавшиеся от груди к шее.

— Тогда почему ты меня не хочешь? — зашептала, остановившись и встречаясь взглядом.

— Не хочу, — ответил он обыденным тоном и взглядом скользнул по обнаженной женской фигуре. Прошелся пальцами по округлым плечам и остановился на ложбинке между ключицами.

Нет, все не так!

Нахмурил лоб, удивляясь своим мыслям. Провел подушечкой указательного пальца вдоль косточки и убрал руку.

Перед глазами стоял образ Элеоноры, ее хрупкая фигурка, закутанная в теплую пижаму, совершенно отвратительную. Словно выпотрошили плюшевую игрушку и посадили внутрь нее человека. Угроза для потенции любого мужчины. И именно эта картина перекрывала шикарное женское тело. Совершенное. С крутым изгибом бедер, полной тяжелой грудью, молочной кожей без единого изъяна, но вся эта роскошь меркла перед изящными ключицами Эли, видневшимися из-за плюшевого безобразия, тонкими, ярко очерченными — это практически единственное, что удалось рассмотреть Александру.

Вынырнув из своих мыслей, он пробежался пальцами по предплечью Катарины и, взяв ладошку в свою руку, перевернул тыльной стороной вниз, положив себе на бедро. Указательный палец исследовал контуры женской кисти, задерживаясь на венке, но эта была мертва — не ощущалось трепета пульса под пальцами.

Катарина с непониманием наблюдала за действиями князя. Попыталась привлечь к себе внимание, положив мужскую ладонь на свою грудь с острым затвердевшим соском, но в ответ услышала тихое предупреждающее шипение:

— Я же сказал, что не хочу.

— Но… зачем меня звал?

Она откинула волну золотистых волос за спину, обнажая и демонстрируя себя еще больше.

— Хочу понять.

Он провел подушечкой большого пальца по запястью.

— Что ты хочешь понять, мой князь? — Катарина надеялась вернуть расположение, узнав, в чем же причина.