– Что за нелепая прическа, – не удержалась от комментария Катя. – В сорок лет и при такой плеши хвост носить…

– Да он из бывших металлистов, наверное, – предположил Сергей. – Постоянно с плеером ходит и тяжелый рок слушает.

Уши Ивана действительно закрывали огромные наушники допотопного кассетного плеера. С такими уже никто не ходит. Даже Базиль, игнорирующий большинство технических изобретений, и тот купил себе DVD-проигрыватель, чтобы не таскать на рыбалку кучу кассет, а брать всего пару дисков. Но Ивану, возможно, не хватало на такое приобретение денег. Зарплата у него наверняка была небольшая и, судя по одутловатому лицу, вся уходила на выпивку.

– Ну, что он алкаш, сразу видно, – точно прочитав мысли Марго, заявила Катя.

– Вот тут ты ошибаешься, – не согласился с ней супруг. – Иван сейчас не пьет. Здесь с этим строго, а он не хочет работу терять…

– Но когда-то пил?

– Когда-то пил. Но это давно было… Теперь же исключительно здоровый образ жизни ведет. Спортом занимается. Витамины принимает. Даже мяса не ест…

– Мяса, может, и не ест, а водку жрет точно, – не дала себя переубедить Катя. – А вообще хватит о нем, надоело! Тоже мне, знаменитость местного масштаба!

Марго также хотелось сменить тему. Причем кардинально, поскольку во время трапезы она предпочла бы разговаривать о чем-нибудь приятном. Например, о погоде. А что, чем не тема для беседы за столом? Тем более что дни стояли на удивление теплые и ясные, и этому хотелось бы сообща порадоваться…

– Ой, смотрите, – встрепенулся Сергей, – менты приехали!

– Те же, что утром, – заметила Катя, глянув через зал в фойе. – Я помню этого лысого бугая… Он у них главный!

Марго обернулась и увидела Митрофана, пересекшего фойе и ставшего в арочном проеме. Не было никаких сомнений, что он высматривает жену.

– Извините, я на минутку, – сказала Марго, вставая из-за стола.

И направилась к супругу. Тот, увидев ее, хмуро кивнул в сторону выхода из столовой и двинулся к нему. Марго последовала за ним.

Когда супруги Голушко оказались на улице, Митрофан сказал:

– Я понимаю, что тебе тут нравится. Знаю, что ты чувствуешь себя прекрасно. Догадываюсь, что в «Эдельвейсе» гораздо веселее, чем дома, и, уж конечно, кормят во сто крат лучше… – Он шумно выдохнул в усы. – Но, несмотря на все это, ты должна уехать!

– Опять начинаешь?

– Рита, у нас еще один труп!

То, что он назвал ее Ритой (а не Сусликом, Малышом, Маргариткой и, как последний вариант, Маргаритой Андреевной), говорило о высшей степени недовольства женой. Митрофан знал, что она терпеть не может, когда к ней так обращаются, и старался этого не делать. Но когда злился, Марго неизменно становилась Ритой или гражданкой Голушко.

– Еще один самоубийца, насколько я знаю, – спокойно сказала она. – Парень с неустойчивой психикой, на которого добровольный уход из жизни Сидорова произвел такое впечатление, что он решил последовать его примеру…

– Гражданка Голушко, не делайте поспешных выводов!

– А вы, гражданин Голушко, не давите на меня!

– Я давлю? Да я самый демократичный супруг в мире! Другой бы с тобой даже разговаривать не стал, взвалил на плечо, впихнул бы в машину и увез домой!

– Я б с таким ни дня не прожила, – парировала Марго. – Теперь займись, пожалуйста, своей работой, а я пойду доедать свой обед!

И она, развернувшись, зашагала к дверям столовой.

Митрофан беспомощно смотрел жене вслед и тяжко вздыхал. У Марго был отличный характер, очень уживчивый, и упрямилась она редко, но уж если упрямилась, то стояла на своем до конца. Когда такое случалось, Базиль любил повторять поговорку: «Хоть писай в глаза, все божья роса» – и с невесткой не связывался. А вот Митрофан не терял надежды на то, что здравый смысл победит и Марго признает свою неправоту…