Из динамиков лилась бодрая музыка в записи, галдели дети, птичками щелкали фотоаппараты, журчал искусственный ручей, а в центре озера фыркал фонтан. Было очень похоже, что так проявляет себя легендарная чудо-юдо-рыба-кит в глубоководном погружении.

«Как в сказке!» – восторженно ахнул мой внутренний голос.

Мамуля не ошиблась: сюжетные линии и аттракционы парка были посвящены отечественному фольклору.

«Итак, начинаются приключения Индии в Русляндии! – хихикнул мой внутренний голос. – Так сказать, Инди руси бхай бхай!»

Слева меня, ловко переступая двухметровыми ногами, прошагал скоморох на ходулях. Справа, приплясывая, протопал яловыми сапогами коробейник с сувенирами. Над толпой цветными пятнами качались надувные шарики на ниточках и комья сахарной ваты на палочках.

Я непроизвольно облизнулась.

– Нам туда.

Я бы еще поглазела, но богатырь повелительно махнул рукой в сторону бревенчатого терема, красиво декорированного искусственным мхом, и я послушно зашагала к этому образцу деревянного зодчества. С детиной, который использует в качестве указки меч-кладенец, лучше не спорить!

Берестяная табличка у входа невнятно проинформировала меня о том, что я вступаю в Операционны Палаты. Я было встревожилась, но возникшая в связи с богатырским мечом трусливая мыслишка о том, что тут-то меня и прооперируют, сама собой развеялась у второй двери.

Тамошняя табличка не претендовала на соответствие старорусскому стилю. Она была изготовлена из пластика и прямо называла вещи своими неблагозвучными именами: оказывается, я пришла в операционную дирекцию, функционирующую под руководством Томаса Берга Шваркенштаффа.

Таблички поменьше, расположенные пониже, сообщали о присутствии в той же самой дирекции Люка Аккерсдейка и Милана Бакейзена Ван дер Бринка. Последнее имя я прочитала с большим трудом, потому что оно было написано очень мелко.

Еще бы! В удобочитаемом формате «Милан Бакейзен Ван дер Бринк» тянуло на метровый транспарант!

– Откуда варяги? – шепотом спросила я своего спутника.

Было очевидно, что где-где, а в кадровой службе компании благородной идее создания русского народного парка цинично изменили. И даже не один раз.

– Амстердамские наймиты, – ухмыльнулся соплеменный богатырь.

– О!

В столице Голландии я бывала и ничуть не сомневалась: кто из Амстердама – тот к любым фантазиям привычен. Если Русляндия искала в своих сотрудниках безудержный креатив, амстердамские хлопцы и вправду могли пригодиться.

Тут мне пришло в голову, что я слишком консервативно оделась. Возможно, я бы лучше вписалась в новый трудовой коллектив в дизайнерских джинсах с прорехами и рубахе из дырчатой розовой замши? С бисерными фенечками на запястьях и с венком из тюльпанов на голове, полной дредов…

Или в сарафане с кокошником. Хотя вряд ли Зяма снабдил меня театральным костюмом. Я покосилась на свой чемодан, который мой сопровождающий загнал в темный угол.

В помещении вообще было слишком сумрачно, на мой взгляд.

– Ну, оставляю вас в хорошей компании! – возвестил богатырь и откланялся.

Я близоруко прищурилась на крупную фигуру за столом.

Интересно – кто это? Люк Аккерсдейк, Милан Бакейзен Ван дер Бринк или сам Томас Бергер Шваркенштафф?

– Морской дядька и тридцать три богатыря! Вы где? – требовательно спросил металлический, с танковыми лязгами, женский голос. – Ау, богатыри?

Аккерсдейлиха какая-то. Или Шваркенштаффиха. Ван, так сказать, дер…

Не получив ответа, Аккерсиха-Шваркенштиха требовательно покашляла.

– Тут был всего один богатырь, но он уже ушел, – помедлив, отозвалась я, поскольку больше некому было. – Здравствуйте, я Ин… То есть я Мария Сарахова.