На последней фразе отец смешно замер и, несколько раз моргнув, пообещал, что пришлёт украшения, шкатулки и другие мамины вещи мне. Я отказалась, пояснив, что привыкла к собственной жизни, и предметы роскоши мне ни к чему.

У меня в память о маме есть совместные фотографии, запись её голоса на браслете, когда она в детстве пела мне колыбельную, и неуёмная любовь к морю. Мама была родом с планеты, большую часть которой покрывал солёный океан, и она выросла на песчаном побережье.

Я спросила отца, где он вырос, но он из детства помнил только пансионат, учёбу и редкие походы с родителями или другими студентами в лес, на соседнюю в их системе планету. Значит, и симпатия к лесу у меня тоже в крови! Я озвучила свои выводы, и отец добродушно посмеялся.

Наконец, отец отложил приборы, сполоснул пальцы в пиале с водой с лепестками роз, пригубил из бокала и откинулся на спинку. Я скопировала его действия, и тут же появился робот, который ловко убрал посуду. Приятный женский голос из динамиков поинтересовался, не желаем ли мы ещё что-то, и, поставив на стол ещё один графин, робот укатился прочь.

– Я очень рад тебя видеть. Ты что-то хотела обсудить? – внимательно прищурился на меня отец.

– Да, если тебе не сложно, конечно, – чуть смущённо ответила, пряча неловкость за бокалом.

– Я уже говорил, что ты можешь обращаться ко мне в любое время и по любым вопросам, – отец вздохнул, было видно, что он хочет сказать что-то ещё, и я не стремилась заговорить, вежливо давая ему время. – Я очень жалею, что в своё время пошёл на поводу у момента и так отдалился от тебя. Но тогда казалось, что я всё делаю правильно, что, избегая общения с тобой, я могу тебя защитить. Образование в институте было обширным, и, когда к тебе перешли бы мои дела, у тебя хватило бы знаний, чтобы со всем управиться. К тому же, есть помощники, профессиональные управляющие, но я не учёл одного важного момента.

– Какого? – подавшись вперёд, спросила у отца.

– Я не учёл, что отгородить тебя от мира вокруг я не сумею, и не важно, буду я рядом или вдали, он всё равно тебя настигнет. Вот только в последнем случае у тебя не будет рядом никого, кто смог бы тебе помочь, поддержать. А у меня не будет единственной дочери, которая так похожа на мать, и которую я очень люблю и по собственной глупости оттолкнул. Если бы была возможность вернуться назад, я бы нашёл другой выход, постарался по мере возможности быть рядом. Но я был настолько выбит из колеи смертью Леночки, что не мог ни о чём думать, сам себя не осознавал. И с головой ушёл в работу, чтобы отвлечься от боли, попытался заткнуть бизнесом кровоточащую рану в груди. Как видишь, бизнесу это пошло на пользу, а вот тебя я, похоже, окончательно потерял. Я понимаю, что обрести отца спустя столько лет – это неправильно, и, скорей всего, отношений отца с дочерью нам с тобой не выстроить. Но, если только это возможно, я был бы рад стать если не близким, но другом.

Я кивнула, принимая его слова, и задумчиво поболтала остатки напитка в бокале.

– Как ты смотришь на то, чтобы раз в неделю обедать вместе? – осторожно предложил отец.

– Каждую неделю не обещаю, но идея мне нравится, – улыбнулась я.

После этого я рассказала про Дельфинару. Может ли один первый помочь третьему другого первого? Или, быть может, я могу подать жалобу на то, как с певицей обращаются?

Отец взъерошил короткие жидкие волосы, погладил лысину на макушке, пристально на меня посмотрел, нервно прошёлся по комнате.

– Если есть возможность, постарайся не лезть в это дело или хотя бы нигде не светиться лично, могут быть проблемы. Что до того, как помочь вашей певичке... Её не бьют, не морят голодом, разрешают свободно гулять и общаться. Поводов для внешнего вмешательства нет. То, что ей не дают заниматься любимым делом, можно повернуть как защиту об её моральном облике или здоровье. С этой стороны подходить бесполезно, – покачал он головой в итоге. Видя моё расстройство, быстро добавил. – Но я знаю рычаг, который может вам помочь. Общественное мнение. Те, кто сидит там, – отец указал пальцем потолок, – очень не любят, когда массами овладевает некая идея. Это объединяет народ, а оттуда недалеко до точки, когда этот народ осознает свою силу и власть. И ещё меньше они любят, когда находятся доказательства несовершенства их системы. Но верхушка хорошо умеет оценивать свои выгоды. Если хотите помочь Дельфинаре, сперва сделайте так, чтобы о ней заговорили, чтобы привлечь внимание нужных людей, а потом пустите в массы идею о том, что система и Совет могут помочь. Вы останетесь в тени, Совет будет выглядеть спасителями и героями. Тогда вы выйдете с минимальными потерями, хотя разбирательство всё равно будет. И нигде не светитесь! – строго напомнил он.