А «расследователей» он расстрелял потом.

Так что в Константинополе картина схожая. Но Город – это не вся Империя и не вся Терра. С Луной заодно.

А я не Михаил Великий. Он нарушил все мыслимые законы, наплевал на все порядки и правила, просто силой и харизмой подавил мятеж и революцию, пролив просто реки крови мятежников. А кого пожалел, тех пришлось давить уже 6 марта, меньше чем через неделю после его восхождения на Престол.

Он сумел и решился. А я нет. Я – не Михаил Великий. Ему было наплевать на то, что над ним есть император, который прямо запретил это делать. То есть Михаил, по факту, сам стал мятежником против своего монарха и законной власти. Он просто взял и сделал. И победил.

А я хочу взять Диану и отправиться на Ольхон. И только честь и долг удерживают меня на месте до момента, пока я не сдам пост кому-то главному. Вовке, например. Или Мария Вторая выйдет из комы. Так что, пока я здесь, на своём посту.

Где узурпатор, я не знаю. Очевидно, что где-то в Крыму. Системы сканирования и мониторинга каждый раз дают новую геолокацию. Как правило, где-то в чистом океане. У меня самого дурацки-отчаянное положение. Я не могу официально командовать войсками и силовиками, не говоря уж о чиновниках. Вовка и Мария Первая тоже не спешат. Осторожничают, предпочитая всю ответственность, если что, спихнуть на меня.

Потягиваюсь в кресле. Краем глаза бросаю взгляд на один из виртуальных экранов. Сообщение, которое привлекло моё внимание днём:

Сообщение, как тут говорят, «выстрелило». Особенно среди молодёжи. Не только в Константинополе, но и по всему Единству. Да и Терры тоже. Судя по всему, вихрь молодёжных выступлений выплеснется и за пределы Терры и охватит всю Землю.

198,3 миллиона сердечек, 99,42 миллиона пересылок, 999,9 миллиона просмотров. За девять часов.

М-да. Дела.

Диана застонала под пледом, пытаясь повернуться на другой бок.

Пересаживаюсь из кресла на диван. Гарь, кровь и копоть мне едва удалось хоть как-то оттереть влажной салфеткой с её лица. Она просто заснула у меня на руках. Я не стал тревожить её раздеванием и переодеванием в чистое. Проснётся – сходит в душ. Конечно, придётся ректору Университета менять диван. Он бы, может, и выставил бы пропахший порохом, измазанный гарью и кровью диван в местном музее, но я ему это сделать не позволю.

Диван я заберу. Будет у него своя отдельная комната, где из мебели будет только он. Посередине. Как семейная реликвия. Как и орден Святой Екатерины с осколком, застрявшим в нём.

Спи, моя девочка.

Терра Единства. Ромея. Константинополь. Императорский Константинопольский университет. 2 сентября 2015 года

– Миша?

Подхожу к дивану.

– Да, счастье моё?

– Ты здесь?

Вечно странный женский вопрос, она ведь видит меня перед собой.

– Да, радость моя. Как ты себя чувствуешь?

Морщится.

– Болит всё. Особенно грудь с левой стороны.

Киваю.

– Ещё бы, там такая гематома. Но орден тебя спас.

Кивок.

– Катя меня спасла.

Ну, пусть Катя. Не суть.

– Поспишь ещё? Или докторов кликнуть?

– Не надо докторов. Где Аяна?

– Много часов сидит в приёмной. По-моему, даже в туалет боится отлучиться. Отпусти её спать. А, вообще, цени её. Она пошла в бой за тебя, под пулями рисковала жизнью за тебя и ни на шаг от тебя не отходила. И не отходит. Она хорошая девочка. Верная.

Кивок.

– Позови её тогда.

Через считанные секунды появилась у дивана Аяна.