– Вот и славно. Я знала, что вы настоящий воин. А данную Звезду ордена Святой Екатерины Высочайше объявят особой почётной наградой за героизм с особым правом гордо носить его. Может даже передавать поколениям. Я не решила пока. Но что-то такое. Диана просто героиня и чудо, а Ухтомские очень важны для Империи.

Терра Единства. Ромея. Константинополь. Императорский Константинопольский университет. Храм Святой Татьяны. 2 сентября 2015 года

Здесь было тихо. Лишь потрескивали свечи. Нас тут было четверо. Я. Диана. Аяна позади нас. И отец Аристарх перед нами.

Мы остались после церковной службы. Поставить свечи во славу Господа нашего, произнести благодарственную молитву за спасение Дианы, помолиться за нашу будущую дочь.

Не было тут журналистов, не велась трансляция. Мы просто пришли в храм. Пришли к Богу.

Терра Единства. Ромея. Константинополь. Императорский Константинопольский университет. 2 сентября 2015 года

– ПЕРЕМЕН! ПЕРЕМЕН! ПЕРЕМЕН!

Площадь скандировала это в едином порыве. Сколько тут было? По оценкам полиции тысяч сто. И толпа продолжала расти. Народ стекался отовсюду. Студенты, курсанты, гимназисты, школьники, солдаты и даже молодые офицеры. Такая же картина была во многих городах Империи. Мария Первая, стоявшая сейчас за кулисами Трона, посчитала, что лучше получить контролируемый хаос и дать выпустить пар, чем пытаться их разогнать и получить ситуацию, которая полностью вышла из-под контроля властей. Так мы и до бунта с революцией дойти можем. Поэтому полиции была команда поддерживать порядок, но не препятствовать «народному волеизъявлению». Более того, трансляция с этой площади и с этой трибуны шла по миросети по всей Земле и даже на Луну.

Подозреваю обоснованно, что Мария Первая решила заодно напугать элиты, наглядно показав, что будет, если те не прекратят всякие заговоры и не сплотятся вокруг Трона. Хотя бы на время. Хотя бы пока императрица Мария Вторая не выйдет из комы.

У Марии Первой был хороший учитель. Она его ещё знала живым. Кризис она разрулит. Даст Бог.

Но официально разруливать поставили меня. Нет, не в плане организации или приведения войск в боевую готовность, там разберутся и без меня (не факт, что войска и полиция вообще будут исполнять какие-либо приказы на разгон и подавление), а, как всегда за эти дни, моя задача была «поторговать лицом» с трибуны и попытаться упорядочить стихию протеста, направив его в нужное русло.

Господи, как хорошо сейчас в нашем доме на Ольхоне!

– Ваши Императорские Светлости, пора на трибуну.

Градоначальник Константинополя граф Воронцов-Дашков заметно нервничал, но пытался демонстрировать свою уверенность.

Собственно, Диана не имела прав на титулование «Императорская Светлость», а только на «Лунная Светлость», но он и её потитуловал так. Оговорка? Может быть. А может, и нет. Граф постоянно на связи с Марией Первой, так что может и указание сверху.

Поди знай, что у Ба в голове. С неё станется всё, что угодно. Особенно после нашего ночного разговора «в халатах», в котором она показала мне, что знает обо мне ВСЁ.

Над площадью разнеслось:

– Их Императорские Светлости Михаил Александрович и Диана Александровна!

Значит, не оговорка. Ох уж мне эти Игры Престолов!

Под восторженный рёв толпы мы с Динкой почти вбежали на трибуну, показывая молодость и энергию, начисто игнорируя величественность Протокола.

Толпа ревёт и что-то скандирует. Мы с Дианой улыбаемся и машем. Нравилось ли оно ей? Точно нет. Но Честь и Долг у нас в крови. Так что улыбаемся.

Кто-то же должен удержать пошатнувшееся Знамя.