Царица Марса кивнула.

– Да, мама. Я смотрела на планшете видео об этом.

Собакен Сэр Баскервиль обнюхал обувь матери своей хозяйки и фыркнул, завиляв хвостом. Хвост в лёгком собачьем скафандре был выше корня абсолютно свободен. Как и голова. Но её в экстренном случае могла закрыть специальная кислородная маска. А вот хвост тогда бы спасала от глубокого космоса только герметичная переноска. Персональная, как и скафандр с маской. Эти траты бюджет Марса вполне мог себе позволить. Пространственный принтер вовсе не бином Ньютона.

Диана кивнула собачке.

– Привет, Бася.

Хвост завилял с в два раза более активной амплитудой. От избытка чувств собакен даже тявкнул пару раз.

– Так откуда ты здесь?

Ди подняла глаза на меня.

– Суборбиталом прилетела из Москвы. Марго прислала за мной корабль.

Качаю головой.

– Красиво жить не запретишь. Ты хорошо выглядишь после суборбитала.

Грустная усмешка:

– А я вообще очень здоровая улучшенная женщина. Троих идеальных детей тебе родила…

Игнорирую подколку.

– …И всё такая же. Словно та девочка, Диана Ухтомская-Коссиковская, с которой я учился в одной группе в Звёздном Лицее.

Стройна. Скромна. Горда. Умна.

Мать-царица Марса Диана Александровна, светлейшая княгиня Ухтомская, светлейшая княгиня Ольхонская, графиня Коссиковская

Немного забавно смотрелась дочь в лёгком космическом скафандре на руках мамы в летнем ярком платье.

Катя в основном в Диану. Впрочем, Екатерина, судя по всему, превзойдёт и меня, и свою умненькую совершенненькую маму.

Что ж, как говорится, порода. Порода, которая формируется поколениями и веками естественного отбора и человеческой селекции. Институт изучал до седьмого колена родословную, геномы, ошибки и мутации ДНК, отсекая возможные «бракованные результаты» такого потенциального брака высшей аристократии Империи. И чем ближе ты к Трону, тем серьёзнее выбраковка. А потом за нас берётся Звёздный Лицей. Мог ли я думать в своём девятнадцатом веке, что Империя до такого дойдёт? Нет, конечно. Я и не думал.

Мы с Дианой здесь ровесники. Идеальная пара. И генетически, и вообще. Мы даже родились в один день – 7 мая двухтысячного. Так что нам сейчас по двадцать два с половиной года почти. Так что песок с меня пока не сыплется.

Я молод и полон сил.

Марго – восемнадцать. Наследника Престола Империи мы с Маргаритой пока не сделали, хотя и очень надо.

Очень надо.

Не всё зависит от нас. Даже если мы с ней императрица и император. августа и кесарь.

Так что пока Наследник – это ваш покорный слуга, поскольку я следующий в очереди на Трон. Ну, так получилось. Я не хотел, но, как всегда, меня не спросили.

– Ну, у тебя теперь другая девочка. На четыре года моложе. И, вообще, Романов, ты…

Да, разные они у меня. Горячая брюнетка Маргарита Романова и блистающая холодной красотой русоволосая Диана Ухтомская-Коссиковская. Катя в маму. Впрочем, в шесть с половиной лет дети и так прелестны.

Что «ты», я от бывшей жены услышать не успел. Явно что-то колкое. Типа «бабник». Почти незаслуженно, кстати. Когда был в браке, кроме неё, я страстно обнимал только Бель, но по-настоящему я жене изменил только один раз в глубоком космосе у астероида Орфней, когда надежды и шансов вернуться на Землю у нашего звездолёта больше не было. Курс скорректировать мы уже не могли. У нас не было энергии, не было топлива. Корабль замерзал. Грелись как могли. Мы летели прочь от Земли. Нас уносило к звёздам. Отчаяние накрыло нас… И лишь сумасшедшая воля императрицы, бросившей в самоубийственный полёт ещё один корабль вдогонку за нами, позволила нам чудом вернуться. Конечно, были у неё и политические мотивы, но… Короче, погибнуть нам она не дала. А вот отец нашего незабвенного нынешнего главы Дома Бориса требовал от Марии Второй не возвращать нас и устроить нам державные похороны. Живые герои слишком опасны для власти. Дошло, насколько я знаю, до скандала между ними.