– Вижу, кое-кто все-таки интересуется историей. Не желаете ли вы, уважаемый Ла-Рушк, присоединиться ко мне для продолжения рассказа?

Я изо всех сил старалась уловить в вежливом тоне василиска намек на издевательство, но нет, змей был предельно серьезен.

И все-таки зря лорд Тортон вызвал Ла-Рушка. Гоблин совершенно не переносил публичности. Ларушка, миленький, откажись! Ни к чему тебе это! Подумаешь, древняя история прежних владельцев замка.

Местные жители с радостью рассказывали приезжим о светлой эльфийке, некогда проживавшей в замке Шалатар, и о ее суровом супруге, паладине Мрака. Женщины с завистью добавляли, что ради свадьбы с эльфийкой паладин пошел против воли короля, впал в немилость и чуть не лишился титула, всех земель и привилегий. Мужчины же добавляли, что едва на границе Азрота замаячили патрули светлых эльфов, король быстро одумался и простил своевольного паладина.

Но у этой светлой истории имелась и темная сторона. Мало кто знал, что светлую деву выкрали из Вечнозеленого леса, поскольку она была жрицей светлого источника силы. Именно такой обнаружился в Шалатаре, и ради активации источника король приказал своему паладину Мрака раздобыть светлую. Чувства, вспыхнувшие между похищенной девой и воином, в планы короля не вписывались, поэтому после пробуждения источника его высочество попытался вынудить своего верного слугу покинуть пленницу. Король был упрям, но паладин Мрака еще упрямее. Пока его величество бесился в столице, паладин возвел замок Шалатар, а эльфийка вырастила вокруг него прекрасный сад. Светлый источник породил духа-хранителя, принесшего вечную весну на эти земли…

Красивая история. Очень трогательная.

Я украдкой вытерла скатившуюся по щеке слезу.

Гоблин нерешительно поднялся на ноги, но вместо того, чтобы спуститься к лорду Тортону, повернулся и начал шарить взглядом по аудитории. Ла-Рушк искал меня!

Убедившись, что привратник меня заметил, я послала ему ободряющую улыбку.

Не знаю, что задумал лорд Тортон, но издеваться над Ларушкой и его страстью к романтическим историям никому не позволю!

Ла-Рушк искал не поддержки, а советовался. Увы, я поняла это, лишь когда он бодро засеменил к подиуму, а в тишине аудитории раздался ворчливый бубнеж:

– Любовь это была. Истинная. Ей были нипочем ни происки родных, ни правителей. И замок после себя они оставили отличный, двести лет простоял – и как новенький. Ни единого стеклышка заменять не пришлось. Греет эти стены любовь светлая, а то, что деток не нажили, так это беда всех смешанных браков. Может, оно и к лучшему, мало ли что вылупилось бы… Готов я! Чего рассказывать-то? – Гоблин воинственно уставился на лорда Тортона.

– Да вы отлично начали, господин Ла-Рушк. Продолжайте.

– Продолжить? Так это я могу. Да… – Гоблин затравленно посмотрел в сторону трибун.

Вот беда! Увидел, сколько народу, и совсем растерялся. Вот и зачем он вышел? Если лорду Тортону так приспичило напомнить всем историю замка – сам бы и рассказывал.

– А привратник наш бардом заделался… – в абсолютной тишине хихикнули из сектора первого курса.

Я мгновенно выделила золотистую голову с кокетливой заколкой-цветком в волосах. Злости у меня к этой дурехе не было. Способность к эмпатии и состраданию – отличительная черта всех целительниц, мы как никто другой понимаем, когда следует подбодрить и подтолкнуть, а когда лучше промолчать. Нет, женская стервозность и целительницам не чужда, но сейчас даже Аманда Антер сидела тихо и старательно рассматривала собственный маникюр. А эта златовласка просто не понимала, не чувствовала, до чего же Ла-Рушку тяжело.