Затем вернулась к ноутбуку и быстро выяснила: чтобы получить такой значок, нужно сдать кровь минимум сорок раз. Ежегодные выплаты почетным донорам не слишком существенные, но все же есть. И это не считая однократных вознаграждений за каждое донорство. Не исключено, что для Алины, потерявшей родителей, и эти деньги не были лишними. Но все же мне казалось, что Нефедовы должны были ей неплохо платить. Для себя я отметила, что стоило бы спросить Ольгу, как оплачивался труд домработницы.

Одно вызывало вопросы. Судя по месту ее рождения, отчеству и фамилии, Алина была мусульманкой. Насколько мне известно, тема донорства особенная для мусульман. Я не придумала ничего лучше, как обратиться к Владану:

– Как думаешь, Алина была праведницей?

– Что? – кажется, увлекшись работой, он не расслышал или не понял мой вопрос.

– Ну, в Аллаха верила? – пояснила я.

– Полина, откуда мне знать? – удивился он.

– Как-то не очень вяжется у меня донорство крови и мусульманство.

– А роман с чужим мужем и вообще связь с мужчиной до свадьбы вяжется?

– Тоже не очень, – призналась я, сморщив нос.

– Знаешь, в Сербии у отца был товарищ, мусульманин. Редкое для тех краев явление. Но верил самозабвенно, намаз ни разу не пропускал, где бы ни находился и какие бы пули над ним не летели. Однако и к бутылке приложиться был не дурак.

– Но ведь это… – начала было я, пытаясь подобрать более мягкий синоним слову «запрещено».

– Он объяснял это тем, что пьет исключительно в доме, за закрытыми дверьми. А под крышей Аллах не видит.

– Однако, – покачала я головой.

– Так что любая вера относительна. К тому же, если девушка лишилась обоих родителей, неизвестно, был ли рядом кто-то, кто мог бы ей традиции привить и помочь сохранить.

– Судя по тому, что она оказалась тут, вдали от дома, вряд ли.

– Поэтому ни донорство, ни связь с женатым я бы отметать не стал.

– Справедливо. – Мне не осталось ничего, кроме как согласиться с ним.

Марич снова уставился в экран, а я быстро нашла информацию о том, где можно сдать кровь в нашем городе. Поговорить с теми, кто работает там, казалось мне неплохой идеей. Я записала адрес и номера телефонов.

– Как думаешь, – обратилась я к Маричу, – что стало с библиотечными книгами, которые нашли в комнате Алины?

– Сомневаюсь, что Ольга взялась бы их возвращать, – ухмыльнулся он.

– Она могла бы поручить это Сабине…

– Библиотечные долги Алины вряд ли бы списали на чету Нефедовых, поэтому – зачем?

– Из любви к искусству, – пожала я плечами.

– Почему ты вдруг вспомнила об этих книгах? Хочешь узнать ее литературные вкусы?

– Скорее, почему она их не успела сдать. Точнее, нам это сейчас вполне очевидно. Вряд ли в библиотеке есть выездная группа, собирающая книги с должников, лежащих на дне пруда. А вот Ольгу это могло бы насторожить. Если поначалу она считала, что девушка ушла добровольно и спланированно, неужели у нее не возник вопрос, почему она не вернула книги?

– Думаешь, ее это всерьез могло волновать?

– Меня бы это как минимум насторожило.

– Полина, на земле живут разные люди. Они отличаются не только цветом кожи, ростом или телосложением, но еще и внутренним наполнением.

– Ага, кто-то с повидлом, а кто-то с фекалиями.

– В точку, – расхохотался Владан.

В девятом часу вечера мы наконец получили приглашение от Ольги подъехать, чтобы встретиться с Сидоровыми, предыдущими работодателями Алины. Про себя я отметила, как удобно было бы сейчас находиться в «Западной долготе» и просто пройтись по дорожке в сторону ее дома, вместо того чтобы ехать через весь город, а потом и по ночному лесу. Вслух я, конечно же, ничего не сказала.