Больше не нужно. Ведь, когда я всё потерял, меня перестала заботить эта мишура.

Наскоро ужинаю супом, потому что не хочу готовить что-то другое, и возвращаюсь к своему ремонту. Чёрт его знает, зачем затеял, но хочу завершить до зимы.

Отделил часть комнаты под санузел в доме. Новшество для этой глубинки. Жизненная необходимость для суровых зимних условий.

В прошлом году зима была длинная и снежная. В этом – обещают такую же, если не хуже. Вот и решил как-то озаботиться постройкой. Всё лето менял старые трубы. Сам. Поэтому долго. Не имея опыта, приходилось переделывать, и не раз.

Но сейчас я на финишной прямой. Последние приготовления к установке унитаза и душевой кабины.

Выкрою время для поездки на материк, затарюсь продуктами и перезимую по-людски. Впервые с того злополучного дня.

Вожусь до поздней ночи и всё равно не могу уснуть. Сумятица неясная на душе. Словно предчувствие неминуемого. Неужто пришёл мой срок? Или о чём так настойчиво зудит в мозгу?

Так и пялюсь в потолок, считая всполохи жёлтого света маяка, до самой зари. Что-то должно случиться. Сегодня. Я чувствую. Но что, где, когда, с кем? Это мне неведомо.

Едва светает, я собираюсь и иду на маяк. Отключаю систему, навещаю деда Ивана. Завтракаю. А потом собираюсь в путь.

Дик заходится лаем в ожидании и довольно вытягивается при виде ружья. Почему бы не совместить приятное с полезным? Может, поймаем кого.

Сырой, промозглый ветер продувает насквозь, но чего не сделаешь ради близкого друга. Даже если это всего лишь старый пёс, который прошёл вместе с тобой все невзгоды.

Мы огибаем сопку, и я даю ему волю. Шансы встретить других людей здесь минимальны. Потому я не переживаю, когда Дик уносится на добрые сотни метров. Он – охотник. Не комнатная болонка. Ему необходимы частые длительные прогулки.

Раньше я ходил на охоту. Раньше я жил. Сейчас существую. Сейчас я только создаю видимость.

Спустя семь километров делаем привал. Я достаю из рюкзака миску, бутылку воды, бутерброды и пакетик корма. Я отвратительный хозяин. Но пёс с удовольствием чавкает рядом со мной. И мы выдвигаемся дальше.

После очередной сопки Дик напряжённо выпрямляется и устремляет взгляд куда-то вдаль. Пытается резко рвануть, но я приказываю идти рядом. Возможно, это зверь. Не исключено. Но я не тороплюсь исключать и другую вероятность. Это может быть и человек. Вот только добрые люди в этих местах встречаются редко. Поэтому я снимаю с предохранителя ружьё, готовый к любому повороту.

Так мне кажется. Но я абсолютно не готов.

Я понимаю, что мы близко, по поведению Дика. Он тянет меня туда, где чует следы или присутствие того, что вызывает у него нешуточный интерес.

Я вижу размытый силуэт. Для волка слишком мелкий. Собака, – решаю я. Присматриваюсь внимательнее, пытаясь обнаружить признаки бешенства. Чем чёрт не шутит! Мне не хотелось бы потерять друга из-за глупой псины. Которая, к слову, треплет свою добычу.

Думаю даже, дать круг и обойти эту собаку стороной.

Но вдруг в воздух взмывает рука, и я застываю. Ветер доносит до меня нечеловеческий, полный ужаса и страданий крик: «Помогите!».

Я даже и не размышляю ни единого мгновения. Тут же спускаю Дика с привязи и отдаю приказ взять.

Лишь запоздало, пока бегу за Диком, думаю, как бы он не пострадал и как бы это не оказалось хитрой ловушкой.

Но первое переживание смело отбрасываю в сторону, когда шавка сбегает, трусливо поджав хвост. И я внимательно осматриваюсь по сторонам.

За свою жизнь я много кем побывал, но и военная школа за спиной имеется. А там я грыз как орешки одним зубком такие ситуации и обнаруживал засаду по щелчку пальцев. Прислушиваюсь к себе, но не вижу ничего подозрительного. Моя интуиция молчит, и я думаю: что, если я больше не чувствую опасности, потому что в глубине души