На обед Джилл принесла домой несколько кусков домашней лазаньи, которую мы жадно проглотили, усевшись в столовой.

– Чем вы двое сегодня были заняты? – спросила она.

– Просто долго гуляли, – сказал Эли.

– Понравилось? – спросила она, и мы с Эли одновременно кивнули. Вдохновленный, я предложил всем вместе после обеда пойти на Мэйн-стрит купить мороженого. Дарси очень любила так делать по весне, теплыми вечерами, такими, как нам преподнесли в тот день. Эли и Джилл радостно согласились, и мы пошли к «Морожено положено» – как Вам наверняка известно, излюбленному заведению всего Мажестика. Хотя, как я теперь понимаю, я никогда не видел Вас там лично. Вне Вашего кабинета я видел Вас только в кинотеатре «Мажестик», потому что мы оба очень любили кинематограф. Помните, тем вечером, когда случилась трагедия, под развешанными в фойе черно-белыми фотографиями из сороковых и пятидесятых мы с Дарс обменялись любезностями с Вами и Вашей женой Леандрой – необычное происшествие, поскольку Вы всегда настаивали на неприкосновенности психоаналитического ящика, что означало полное отсутствие контакта вне анализа. Наверняка помните. Первый и единственный раз, когда мы говорили друг с другом вне кабинета. Мы обменялись улыбками и вполне внятными приветствиями. Дарс сказала Леандре: «С Рождеством», и Леандра в ответ сказала ей: «С праздником». Первый и единственный раз, когда наши жены общались. Не знаю, считать ли этот случайный обмен репликами зловещим или же благостным. Наверное, можно его расценить и так и так. Но в любом случае он кажется значительным, правда?

Впрочем, вне зависимости от того, любите ли Вы мороженое и знакомы ли с вкусовым великолепием «Морожено положено» – где мы с Дарси даже подрабатывали как-то вместе в летние каникулы, – первые предвестники беды в тот вечер, когда мы с Джилл и Эли решили купить себе по порции, появились еще по дороге. Пешеходы, которые встречались нам по пути, бросив на нас один взгляд, немедленно переходили на другую сторону улицы, и каждый раз это отдавалось неприятным звоном в каждой жилке моего тела. Потом оказалось, что Венди Льюис – которой теперь и принадлежит «Морожено положено» – держала себя по отношению ко мне, постоянному посетителю и даже товарищу по профессии, вовсе не так дружелюбно, как обычно. Она широко улыбнулась мне, когда я открыл дверь, но ее лицо потемнело, как только за мной показался Эли. Джилл попробовала снять напряжение и спросила у Венди, не случилось ли что, но самопровозглашенная королева мороженого сказала только: «Все в порядке», и отвернулась.

Потом мы сидели снаружи, облизывая рожки, а вокруг нас распускался теплый весенний вечер, и я понял, что прохожие больше не смотрят на меня, словно я герой или святой. Как будто я сумел выбраться из пьесы с собой в главной роли, но совершенно случайно. Вместо того, чтобы не отрывать глаз от меня, они смотрели на Эли – как на жуткое, заразное, смертоносное чудище, а потом бросали на меня беглый взгляд, как бы спрашивая: «Что вы делаете рядом с вот этим?» Некоторые из них, приблизившись к двери с явным намерением совершить покупку, разворачивались и уходили, как только замечали нашу компанию. Словно я, Джилл и Эли забыли одеться, выходя из дома, и сидели теперь перед всеми в непристойном виде.

Эли делал вид, что ничего не замечает, и я даже допустил на мгновение, что это просто мой многострадальный мозг играет со мной злую шутку, но потом группа подростков, которых я всех знаю по именам, но не стану здесь называть, уставились на Эли с таким выражением, что дальше обманывать себя было невозможно. Не прошло и минуты, как Джилл разозлилась и крикнула: «Может, щелкнете фото? На дольше хватит!» Тогда один из подростков поднял телефон, чтобы и в самом деле нас сфотографировать, и Джилл метнула в него остатками своего рожка, от которого он увернулся, продемонстрировав завидную ловкость. Мороженое разметало по ветровому стеклу припаркованной спортивной машины, что побудило и остальных подростков выхватить телефоны и начать снимать всю сцену, комментируя происходящее в очень жестокой и нелестной для нас манере. Эли вскочил, швырнул свой рожок в мусор и зашагал прочь. Мы с Джилл последовали за ним.