Задержавшись взглядом на отце, Габриель обдумывал слова отца. Можно было бы всучить Пандору кому-нибудь другому: пусть она станет проблемой для кого-то еще. Она получит законного супруга, а он – свободу.

Вот только…

Вот только он не мог перестать думать о Пандоре, которая стала для него вроде навязчивой музыки, постоянно звучавшей в ушах. Она настолько завладела им, что он перестал навещать свою любовницу, понимая, что даже Нола с ее обширным любовным репертуаром не сможет отвлечь его.

– Ну и?.. – напомнил отец о своем присутствии.

Погруженный в свои мысли, Габриель ответил не сразу:

– Идея интересная.

Себастьян насмешливо глянул на него.

– Вообще-то я ожидал другого ответа – что-то вроде: «Да, великий Боже, я сделаю все, чтобы избежать пожизненных оков с девицей, которую не выношу».

– Я не говорил, что не выношу ее, – раздраженно возразил Габриель.

Себастьян посмотрел на сына со слабой улыбкой, а после паузы подстегнул разговор вопросом:

– Там есть на что посмотреть?

Подойдя к буфету, Габриель налил себе бренди и пробормотал:

– Она чертовски хороша.

Все более заинтересованный, отец спросил:

– Тогда в чем проблема?

– Она прелестная маленькая дикарка, изначально неспособная держать язык за зубами, не говоря уж о своеобразии – ходит на балы, но не танцует, только сидит в углу. Двое приятелей, с которыми я пил прошлой ночью, рассказали, что приглашали ее на вальс. Одному девушка отказала, заявив, что лошадь, запряженная в карету, отдавила ей ногу, а другому – что дворецкий случайно прищемил ей ногу дверью. – Сделав еще один глоток бренди, Габриель мрачно закончил: – Нет ничего удивительного в том, что она – желтофиоль.

Себастьян, который уже начал посмеиваться, судя по всему, поразился, услышав последний комментарий сына.

– Ага, – негромко произнес герцог. – Это многое объясняет. – Он замолчал, погрузившись в какие-то отдаленные, явно сладостные воспоминания. – Опасные создания эти желтофиоли. К ним нужно относиться с особой осторожностью. Они тихо сидят по углам, притворяясь всеми брошенными и забытыми, хотя на самом деле являются сиренами, которые завлекают мужчин и ведут к катастрофе. Ты даже не заметишь момента, как она вытащит сердце у тебя из груди и заберет себе. Серые мышки никогда не возвращают сердец назад.

– Ты наконец перестанешь ерничать? – Габриеля начал раздражать полет отцовской фантазии. – У меня серьезная проблема, которая требует разрешения.

Все так же улыбаясь, Себастьян взял кусочек мела и натер конец кия.

– Извини. Погрузился в воспоминания. Продолжай.

– В сущности, Пандора мне не нужна, разве что в постели… Она что-то новенькое. А когда ощущение новизны пройдет, примерно через неделю, я взвою от скуки. Более того, по темпераменту она не годится мне в жены. И никому не сгодится. – Габриелю пришлось прикончить бренди, прежде чем он смог хрипло признать: – Помимо всего прочего… я не желаю, чтобы кто-нибудь другой касался ее.

Опершись ладонями о край стола, он слепо уставился в зеленое сукно.

Реакция отца оказалась неожиданно оптимистичной.

– Что ж, мой дорогой мальчик… Каждая женщина – загадка. И не для того, чтобы ее разгадывали, а чтобы ею наслаждались. – Взяв в руки шар, Себастьян подбросил его вверх и ловко поймал. – Твоя леди Пандора молода – время это исправит. Она девственница – ну, эта проблема легко решается. Твое отвращение к скуке супружества всего лишь, извини меня, верх заносчивости. Эта девушка кажется какой угодно, но только не скучной. Скорее всего, она доставит тебе наслаждения больше, чем миссис Блэк.