– А почему вы вдруг задумались об этом? – сурово спросила Рут. – Вы, случайно, не заболеваете? Я слышала, сейчас какой-то вирус активизировался. У вас нет температуры?

Ларс пропустил ее слова мимо ушей.

– Когда отец умер, он оставил всю собственность под пожизненной опекой матери. Она перейдет ко мне только после ее смерти. Можно отнестись к этому по-разному. Я воспринимаю это так, что он не верил, что я буду заботиться о матери. А что он думал? Что я выброшу ее на улицу? – В голосе Ларса явственно прозвучала обида.

– Или что она может снова выйти замуж, – рассудительно сказала Рут. – И желал сделать так, чтобы собственность дошла до вас – пусть через много лет – в нетронутом состоянии. Когда я увидела вашу «Старую ферму», то подумала, что это чудесное место. Мне очень нравятся такие старые дома, особенно наполовину кирпичные, наполовину деревянные, как ваш.

– Это памятник архитектуры. Его построили еще во времена Тюдоров, – рассеянно сказал Ларс. – А когда вы были у нас, вам не показали потайную католическую часовню в маленькой комнатке позади черной лестницы?

– Да! Это было так романтично! – Рут мечтательно улыбнулась. – Именно об этом я и говорю. Ваш дом особенный. Скорее всего, ваш покойный отец хотел только создать гарантии того, что семья его не потеряет. – Она показала на стол. – Пейте, пока не остыло.

– Но дело не только в доме! – Ларс не обратил внимания на ее жест в сторону остывающего кофе. – Есть еще два небольших дома неподалеку от основного здания. В них раньше жили работники. Когда отец умер, мы продали лес и какую-то часть пастбищ, но оставили эти дома. Один снимает отставной военный. Верный волонтер партии и, кроме того, отличный малый. Перед выборами всегда собирает голоса, разносит листовки по городу, а в дни выборов сидит целый день и объявляет текущие результаты.

В другом… – В голосе и лице Ларса засквозило волнение. – В другом живет кошмарный старик по имени Буллен. Он написал мне. Бог его знает зачем! Вот письмо. – Ларс показал на стол. – От него одни неприятности. За аренду он не платит. Сидит и сидит в доме, год за годом, и никуда не ходит, кроме ближайшего паба. Наверно, все свои деньги тратит на выпивку!

– Везунчик! – сказала Рут. – Устроил себе идеальную старость!

– Это просто смешно! Мне кажется, он даже за меня не голосует. Я неоднократно говорил матери, что не вижу ни малейшего основания для того, чтобы вот так бесплатно давать Буллену жить в нашем – моем – доме! А она каждый раз отвечает, что он «бедный старик, у которого ничего нет, кроме пенсии» и что «вряд ли он протянет долго». – Лицо Ларса все больше наливалось злостью. – Он весь пропитан алкоголем и, судя по всему, проживет лет до ста! Он уже стар, как дубовый пень, и страшен, как смертный грех. Бог знает, почему мать потакает этому пьянчуге. Обычно она такая рассудительная. Я бы даже назвал ее умной. Вы так не считаете? – Он впился глазами в Рут.

Рут полуобернулась, собираясь уходить – у нее было еще много дел.

– Ваша мать очень здравомыслящая женщина. Я уверена, что ваши интересы для нее крайне важны. А что до этого старика, думаю, она не гонит его исключительно по доброте душевной. Если вы желаете пить остывший кофе, это ваше дело – но у меня нет времени для того, чтобы готовить новый!

Она вышла из кабинета. Ларс вздохнул. Без сомнения, Рут права. Его мать здравомыслящая и добрая женщина. Но она также невероятно упряма, а в последнее время Ларс начал подозревать, что у нее с Булленом в прошлом были какие-то особые дела.