– Вы правда не знаете, что случилось?

– Почему ушел отец Холланд? Нет, не знаю.

Мередит понимала, что это ложь во спасение. Но священник просил ее не говорить никому о найденном теле. Да и, как он верно заметил, и так скоро все узнают. Хотя высокомерная мать члена парламента вряд ли причисляла себя ко «всем».

– Ясно.

У Мередит возникло чувство, что Маргарет Холден ей не поверила. Несколько мгновений на ее губах трепетал следующий вопрос, но она только добавила:

– Спасибо за чай. До субботы.

Она вышла в холл. Было слышно, как Оскар шумно спускался по лестнице.

– Стой спокойно! – велела ему хозяйка. Мередит мельком увидела, как она пристегнула ему поводок.

Щелкнула входная дверь. Возник и стал удаляться шум автомобильного двигателя.

Оставшись одна, Мередит сделала глоток остывающего чая и подумала: «Интересно, как там дела у Джеймса на кладбище?» Затем ее мысли обратились к предстоящей субботе. «Я исполняю обязанности хозяйки на приемах». У этой мамочки твердый характер. Политическая карьера ее сына – это его идея или ее?

Ей пришел на ум отрывок из Гилберта и Салливана:

«Для партии своей всегда голосовал. Что можно думать самому – не ведал и не знал».

Она вымыла чашки, вылила остатки воды из миски Оскара и вытерла лужу на полу. Не похоже было, что священник скоро возвратится. Она может заехать за книгой в другой раз.

Мередит вышла из дома и отцепила велосипед. Довела его до ворот и остановилась с одной ногой на педали, другой – на земле. Мимо проехал полицейский фургон, направляясь в сторону кладбища. Будто притянутая магнитом, она медленно поехала за ним.

Дождь почти прекратился. На тесном пятачке впритык друг к другу стояли полицейские машины. Неловко балансируя на узком сиденье велосипеда, Мередит прислонилась к кладбищенской стене из серых, грубо обработанных камней, заметно клонившейся наружу. За столетия, прошедшие с ее постройки, мостовая, идущая вдоль нее, сильно опустилась. За этой стеной, прямо рядом с Мередит, лежали мертвецы. Возможно, однажды под давлением древней земли кладбища эта старая стена наконец не выдержит, и на мостовую хлынет лавина сгнивших человеческих останков.

«Не воображай ерунды!» – пристыдила себя Мередит. Это все годится только для фильмов ужасов. Даже если стена и рухнет, с той стороны будет просто земля. Могилы здесь – одни из самых старых, их содержимое давно распалось. Тлен к тлену, прах к праху. А в данном случае – грязь к грязи. Она заметила, что к камням стены цепляется растение с мясистыми бледно-зелеными листьями, растущими прямо от ползучих стеблей. Оно было похоже на зеленую многоножку, передвигающуюся по тропинкам из крошащейся извести. Кое-где на нем виднелись маленькие звездообразные желтые цветы.

Мередит знала, что это. Очиток. Алан говорил ей как-то, что очиток ядовит, как и многие другие часто встречающиеся растения. Тот факт, что он рос здесь, казался зловещим, как будто корнями он уходил в то, что было с другой стороны стены. Внешний видимый признак внутренней невидимой гнилости.

С перевешивающегося через стену дерева полилась вода – прямо ей на макушку. Мередит проехала чуть дальше. Полицейские все были заняты, никто ее до сих пор не заметил. Среди деревьев она мельком увидела отца Холланда. Он разговаривал с работником в шерстяной шапочке – скорее всего, одним из могильщиков, которые обнаружили труп. Полицейские в непромокаемых жилетах вытаскивали из фургона шесты и куски брезента. Они собирались поставить вокруг могилы заграждение и натянуть над ней тент.