– Э-э-э… Его светлость… – запинается девушка, удивленная моим незнанием.

Ее ярко-зеленые глаза светятся искренним всепоглощающим недоумением. 

– А? – уже открываю рот, чтобы уточнить, кто там светлость, но сразу же захлопываю обратно. Моя собеседница и так ошеломлена моим неведением, а этот вопрос, скорее всего, усугубит ситуацию. По ее реакции понятно, что все знают этого самого “светлость”. – Хорошо…

Поднимаюсь с кровати, несколько раз сгибаю-разгибаю руки, разгоняя застоявшуюся кровь, и чувствую, что организм напоминает о других своих потребностях, которые срочно необходимо утолить.

– Я вам платье принесла, – указывает на сверток на столе незнакомка.

Шкура на окне отвернута, и комнату заливает тусклый утренний свет, а еще наполняет ее свежим воздухом, в котором дивно переплетаются ароматы опавшей листвы, чуть горьковатый запах поспевающих грецких орехов и едва различимые нотки дыма от потухших костров. 

Я осматриваю свою футболку и джинсы, и перевожу взгляд на свою собеседницу. Она одета в грубое коричневое платье, подпоясанное шнурком, из-за ворота выглядывает край сероватой нижней сорочки.

– Вы не подумайте, – поспешно начинает оправдываться девушка. – Все чистое, почти новое, я только раз надевала… Просто, его светлость приказали принести вам нормальную одежду… – торопливо добавляет она, делая ударение на предпоследнем слове.

Молча пожимаю плечами, решив ко всему относиться философски. Мой наряд и правда смотрится странно, к тому же после сна ощущается несвежим и мятым. Почему бы не сменить тогда его на чистое?

– А где можно привести себя в порядок? – тихо спрашиваю, оглядываясь вокруг и не замечая заветной дверцы. Не во всех замках были уборные, в некоторых и горшками пользовались, в других туалетная комната была одна на весь этаж….

– Таз, мыло и кувшин с водой я вам принесла, – девушка снова кидает взгляд на стол, где громоздятся упомянутые предметы. – А ночная ваза под кроватью, – смущается она.

Я тоже смущаюсь, с детства на таком не сидела… Даже подумать стыдно, как я это делать буду, но выхода же нет… Я прошу девушку выйти, заверяя, что и во время одевания мне тоже помощь не нужна, и мягко, но настойчиво выпроваживаю ее за порог.

– Я вас тут подожду, чтобы провести к его светлости, – пищит она, я согласно киваю и захлопываю дверь, а, подумав, еще и на крючок закрываю… Так спокойнее.

В комнате прохладно, но ощущение несвежего тела меня терзает больше чем холод. Справившись с деликатными делами, быстро умываюсь над тазом, торопливо протираю тело намыленным носовым платком, который нашла в кармане брюк, и ополаскиваюсь остатками воды из кувшина. Затем в спешке натягиваю нижнюю сорочку из грубого полотна, а сверху коричневое платье, похожее как две капли воды на то, которое было на незнакомке. От шнурка, которым я должна подпоясаться, отрываю небольшой кусочек и связываю спутанные волосы на затылке.  Ужасно не хватает расчески, но о ней, видимо, забыли, и приходится хотя бы так создать видимость опрятности.

– Я готова, – распахиваю двери. 

И хоть сердце стучит, как отбойным молоток, а душа затаилась в пятках, я стараюсь держать спину прямо и твердо смотреть в глаза, решив бояться реальной опасности, а нее ее ожидания.

– Как тебя зовут? – спрашиваю свою провожатую, когда мы уже отходим от комнаты на приличное расстояние.

Каждый новый шаг заставляет морщиться от неприятных ощущений. Все-таки босой я не привыкла ходить, да и пол за ночь не стал теплее. Кроме расчески мне и обувь забыли выделить – то ли действительно не подумали о ней, то ли специально, как вид своеобразных пыток или напоминание о своем незавидном положении.