Совсем паршивые овцы мне не попадались, поэтому энтузиазм только разгорался. В конце концов, закончив с обходом опять за полночь, я решила не откладывать основные дела в долгий ящик.

Выбрав из уже увесистой стопки исписанных страниц чистый лист, я села на кособокую лавочку у чужого забора и переписала имена и имена рода, приказав завтра явиться каждому из этого списка прямо ко мне в замок.

– Казнить будем? – радостно полюбопытствовал вампир, вчитываясь под светом свечи в мои записи.

– Обойдетесь. Это будущие работники моих предприятий, – пояснила я, заканчивая предложение. – Конечно, если согласятся на мои условия. Я собираюсь пристроить к работе всех без исключения в этой Жопенье.

Алдис де Браус тут же поморщился.

– Не стоит оскорблять земли моих предков. Когда-то мы существовали автономно, отдельно от вашего королевства и ни в чем не нуждались.

– И что же стало потом? – полюбопытствовала я, заинтересовавшись чужим откровением.

Но, увы, на этот вопрос вампир отвечать не пожелал.

Повесив объявление на центральном столбе, для этого предназначенном, мы неспешно
направились обратно в замок. Решив соединить приятное с полезным, я жевала по дороге пирог с капустой. Есть хотелось просто ужасно. Завтрак уже даже в воспоминаниях не остался, а на обед мы в замок не возвращались, чтобы не тратить ценное время. Вот я и сухомячила, то есть хомячила всухомятку.

– А вы пирога не хотите? – спросила я чисто из вежливости.

– Боюсь, что вынужден отказаться от этой роскоши, – съязвил вампир, со скепсисом поглядывая на кособокий пирог, успевший за весь день изрядно помяться в моих руках.

Сверток-то я везде за собой таскала!

– А по-моему, вполне неплохо, – поделилась я своим мнением. – Капуста, правда, пересолена, но голодные не выбирают.

– Ты совершенно права, – вдруг взглянул он на меня с гастрономическим интересом и
демонстративно облизнул губы.

Весь оставшийся путь я шла от него на расстоянии как минимум трех шагов, а Алдис откровенно смеялся надо мной. Ну да, ему-то весело. Это же не его собираются вот уже какой день сожрать.

Уже у ворот замка мне неожиданно как-то разом поплохело. Живот скрутило спазмом, и откуда ни возьмись появилась тошнота. Согнувшись в три погибели, я выронила остатки злосчастного пирога. Пятна от травы на платье и возможные синяки на коленках меня сейчас интересовали в последнюю очередь.

– Ты чего? – кинулся ко мне де Браус, но живот болел настолько, что я могла только выть.

Схватив пирог прямо с травы, он шумно вдохнул его давно ускользнувший аромат и вынес
невероятный по своей абсурдности вердикт:

– Пирог отравлен. Вот тебе и благодарность.

Я даже удивиться не могла. Мне было настолько плохо, что розовые ежики стояли перед глазами. Хотелось лечь, свернуться клубочком и не вставать до тех пор, пока боль не пройдет, но у графа на меня были свои планы.

Сдернув манжет, он прокусил свое запястье и приставил его к моим хватающим воздух губам. Противная соленая субстанция полилась мне в рот, порождая одно-единственное желание – выплюнуть всю эту гадость, но, крепко ухватив меня за затылок, вампир не оставил мне шансов.

Пришлось глотать.

На вкус его кровь была как расплавленное железо, что обжигало горло. Казалось, что я проглотила слишком много, но будь там даже капля, я все равно начала бы отплевываться. Да меня просто чудом не вывернуло!

Однако буквально через мгновенье все прошло. Абсолютно все. И тошнота, и боли.

– Что это было? – спросила я сипло, продолжая откашливаться.

– Сначала отравленный пирог, а потом моя кровь, – усмехнулся он, закрывая рану на руке