– А вот мне кажется, наше юное дарование минуту назад внесло очень здравое предложение. – За разговором друзья почти забыли про третьего сотрапезника – магистра Гизелиуса.

– Кто, я?! – искренне изумился Райт, даже не заметивший, чтобы он вносил какое-то там предложение.

– Ну как же… – Магистр укоризненно вытаращил на своего ученика желтоватые глазки. – Ты же сказал – нужно хорошенько присмотреться и при этом позволить девице показать себя в естественной обстановке.

– Ну да… было что-то такое, – не совсем уверенно пробормотал кузен, – но ведь…

– И ты снова прав! – Маг многозначительно поднял вверх палец. – У него нет такой возможности! Следовательно, нам нужно её создать!

– Как это… создать? – невольно забеспокоился Дорданд, прекрасно осведомлённый о присущем магистру авантюризме. – Из чего создать?

– А вот из Райта и создадим… – В глазах мага заиграли хищные огоньки. – Очень удачно всё сошлось: и роста вы одинакового, и все твои привычки и тайны он знает… абсолютно беспроигрышный вариант.

– Э-э! Учитель! Вы это о чем? – Не на шутку встревожился Райт. – Может… не нужно?

– Как это не нужно? – искренне возмутился Гизелиус. – Ты желаешь помочь брату или нет?

– Разумеется, желаю… только не понимаю…

– Зря я тебя называл сообразительным и перспективным, если ты собственное предложение до конца осознать не можешь. – В голосе мага звучало нетерпеливое пренебрежение. – Всё очень просто… на водах ты будешь изображать Дорданда, а он твоего камердинера. Вот тебя ему, к сожалению, не сыграть, не потянет. Значит, объявим, будто ты уехал погостить к родственникам, у тебя ведь куча тётушек, стало быть, можно не уточнять… к которой именно.

– А это ещё зачем?! – не понял герцог.

– Дорд, ты плохо слушал короля или чего-то недопонял?! Раз шпионы проникли даже в полицейское управление, не может быть, чтобы никого не подсунули к нам. Я сейчас же займусь тщательной проверкой, но выехать нам лучше как можно быстрее, – теперь старый магистр, обязанный отцу герцога жизнью, был на удивление серьёзен и категоричен.

Райт уехал из замка почти сразу после обеда, ради конспирации. И ради неё же, проклятой, Дорд впервые за многие годы не провожал брата до поворота дороги. Да и вообще не провожал.

– Пусть все думают, будто вы поссорились насмерть, – безапелляционно заявил Гизелиус, взявшийся за организацию задуманного мероприятия со свойственным ему энтузиазмом.

И категорически запретил герцогу даже с башни вслед кузену посмотреть. Разумеется, Дорданд и не подумал бы так безоговорочно слушать старого чудака, если бы и сам не был уверен в его правоте. Сложив в уме некоторые факты, мелочи по сути, которым ранее не придавал никакого значения, герцог с горечью в сердце признал, что оказался легкомысленнее магистра. В Анриме действительно завелась крыса, и принять это оказалось неожиданно больно. Все слуги жили в замке по многу лет и на судьбу не жаловались. Да и о чем сетовать, если живёшь на полном обеспечении, получаешь очень приличное жалованье, а кроме него, премии и подарки к праздникам и дням рождения?! Разве можно быть недовольным господами, которые относятся ко всем живущим в замке, как к дальним родственникам, и стараются по мере сил скрасить их существование вдали от городов?

И теперь мрачный герцог валялся на собственной постели прямо в сапогах, хотя раньше никогда себе такого не позволял, считая это неуважением к нелёгкому труду прачек и гладильщиц. А простодушные слуги ходили вокруг лорда на цыпочках, наивно считая, будто их хозяин так остро переживает ссору с кузеном.