– Да как ты смеешь! – приблизилась и ткнула пальцем мне в грудь. – Как у тебя мысли такие возникнуть могли! Совратил девочку!

Я не выдержал, громко и очень саркастично хмыкнул. Сначала не воспитывают девок, не прививают норм приличий, а виноваты окружающие. Про мораль такие, как эта Ева, в принципе слышать не слышали!

– Я тебя засажу!

– Все было по согласию, – холодно отрезал. А вот это уже серьезно. Не может быть такого, чтобы Ева не достигла возраста согласия. Таких сисек у малолеток не бывает!

– Ева – еще ребенок, – Дубравина старшая была настроена решительно.

Я плотнее сжал челюсть: на языке вертелась пара колких замечаний, но дед взглядом велел помалкивать.

– Или ты будешь отрицать, что она не знала мужчин?

Я покачал головой и отвернулся к окну. Попал. Капитально попал. Знал же, что от этой чертовой Евы могли быть неприятности, но чтобы такое… Разве за секс с девственницей сажают?!

– Денис? – только и сказал дедушка, посматривая неодобрительно. Деда я любил и уважал и совершенно не хотел доставлять ему проблем. Он был старой закалки: хоть и состоятельный, но не прогнивший.

– И что? – ответил спокойно. – Я никого не насиловал.

– В полиции будешь объясняться! – продолжала угрожать мать Евы.

– Успокойтесь, Марина Григорьевна, – миролюбиво начал он. – Мы все решим. Виновных накажем, – и на меня недобро взглянул. – Денис, уйди. Взрослые будут разговаривать.

Я зло усмехнулся, но подчинился. Мне двадцать три – давно не ребенок. И мне не нравилось, когда меня и мои поступки обсуждали без меня.

Зеленые тяжелые портьеры, скрывавшие выход, задержали меня, а когда услышал приглушенные голоса, замер. Я должен знать, чего моей семье будет стоить эта история.

– Марина Григорьевна, я понимаю вашу злость. Дети вырастают и порой огорчают нас. Я верю, что мой внук не насильник. Также уверен, что ваша дочь приличная девушка. Давайте не будем им обоим портить будущее нехорошими слухами. Денису в будущем предстоит занять высокий пост в семейном бизнесе. Вашей девочке жить, учиться, работать. У них обоих впереди большое будущее.

Мать Евы что-то ответила, но неразборчиво, а вот дед отменно лил мед в уши. Семьдесят лет, а талант обхаживать и убалтывать стал даже лучше. Как можно отказать милому доброму старичку?

– Вы, наверное, не знаете, но моя корпорация построена на инвестициях. Я всю жизнь вкладывал деньги в молодые перспективные компании, в умных людей и рискованные проекты. Уверен, ваша Ева – достойна лучшего будущего. Позвольте, я проинвестирую в него, Марина Григорьевна?

– Да как вы смеете! – услышал возмущение в голосе.

– Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, – заверил дед самым ангельским голосом. – Я просто хочу, чтобы вы приняли в дар, скажем, двести тысяч рублей. Мы все забываем о случившемся и живем мирно и счастливо.

Так вот как дед собрался решить проблему! Хотя, вероятно, на то и был расчет. Девка легла под внука богатого человека, чтобы поиметь с него денег. Вот откуда такая назойливость! Бегала Ева не за мной, а за деньгами семьи! Вот сука! Может и целка у нее восстановленная, чтобы зарабатывать на этом. Ушла семейка.

– У меня одно условие, – услышал деловой голос Марины Григорьевны.

– Какое же?

– Ваш внук и близко больше не подойдет к моей девочке. Пусть только посмеет ее снова обидеть.

– Обещаю. Денис сегодня же вернется в Москву.

Услышав это, тихо вышел. Значит, нужно собираться. Дед шутить не любил. Я вышел во двор, закурил, пока бабуля вне поля зрения. Уже сегодня о произошедшем узнает отец, и с ним тоже нужно будет объясняться. Я обязан быть надежным, предусмотрительным и думать о репутации. Иначе вместо директорского кресла, так и останусь офис-менеджером, не выше. Эдика вперед меня поставят: у него темперамент спокойней. Я брата любил, но с детства понимал, кем буду. Я старший. Он младший. Расклады мы оба знали. Разок трахнулся, и такой головняк. Бля, съездил к деду на недельку перед нормальным отпуском.