— Ты должна выйти замуж за моего сына, — услышала я издали голос Павла Олеговича.

Мне не хотелось в это верить. Да как? Я же замужем?.. Свадьба… Я в платье.

И вдруг в красивом костюме я увидела хозяйского сыночка Женечку. Он стоял и, нагло лыбясь, спросил:

— Что пялишься, отцова подстилка?

Я поняла, что он – мой жених, и в ужасе закричала…

— Наташа, Наташа… — по плечу мне стучала Полина.

Я уловила запах свежезаваренного кофе, и мне стало дурно. Промычав, я отвернулась. И не могла понять радоваться мне или на крыше от горя выть.

Это был сон. Страшный сон, предзнаменующий мое будущее.

— Я тебе кофе сварила, — пискнула Полина. — Ты проспала весь рабочий день. А сейчас тебя ждет шофер Стрельцовых. Вот я и пришла тебя поднять.

Услышав это, я вскочила:

— Как? Время уже семь?!

Нет, кошмар только начался. Я проспала весь день! Хуже всего – я не выспалась и совершенно не была готова встретиться со своим «новым счастьем». И вообще не понимаю, как я согласилась на эту авантюру?! На тот момент я чувствовала сильнейшее недомогание, что готова была сама себе подписать смертный приговор. И я это сделала. Не прочитав, я оставила афтограф на какой-то бумажке, лишь бы хозяин свалил из кабинета и не вонял этим кофе!

Но с другой стороны… Я могла запросто попасть в СИЗО… Кто бы меня спасал? Никто. Разве что Полина приносила бы мне передачки…

Мысленно согласившись, что у меня не было выбора, я смыла макияж, собрала волосы в длинный хвост и достала очки. Полина стояла, раскрыв рот, и смотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Что с тобой? Водки ночью перепила? — поинтересовалась она.

— Кофе, — призналась я. — После водки. Но мне все равно.

— А куда они тебя пригласили?

— Завтра поговорим, — все равно за три минуты ей все не расскажешь.

Провожая меня до машины, Полина поныла, упрекая меня в несправедливости и черствости по отношению к ней. А я только сказала:

— Как я тебе завидую!

Она ничего не поняла, лишь разочарованная моим молчаливым отъездом, проныла:

— Ну-у…

***

Всю дорогу я строила план: каким образом предстать перед Евгением, чтобы он сразу отказался от затеи родного отца. Плохое самочувствие сыграло мне на руку. Бледное лицо с мешками под потухшими глазами. И свой хвост я завязала в пучок. Еще очки придали мне вид блеклой училки или бухгалтерши. По мне — самый неинтересный образ. И я надеялась, что еще пугающий.

В том, что он не помнит меня, я была уверена на сто процентов. Такие, как они, никогда не помнят, как выглядит обслуга. Да, официанток вряд ли кто вообще запоминает. Обычно для всех у нас нет ни имен, ни лиц, ни душ. И про имя вспоминают только для того, чтобы пожаловаться.

Вот Арину он наверняка запомнил!

Подъезжая к дому, я поражалась дивной красоте местности. Стрельцовы жили просто в кукольном домике из волшебной сказки. Теперь я понимала, почему у его сына такое надменное лицо. Наверняка почувствовал себя по меньшей мере принцем голубой крови.

А какой выросла бы я, живя в такой красоте?.. Мне трудно было представить. Наверное, я почувствовала бы себя царицей жизни, и что мне можно все!

Меня провели в уютную гостиную. Она была пропитана домашним теплом. Вокруг висели детские фотографии и даже вполне симпатичные рисунки в рамках.

Разглядывая детское творчество, мой страх куда-то улетучился. Почему-то вдруг подумала, что здесь живут обычные люди, как и я. Даже допустила мысль, что сейчас я смогу с ними договориться. Нельзя же женить сына для того, чтобы его проучить или остепенить!

— Уже приперлась? И сколько тебе батя отвалил? — я вздрогнула и обернулась.