Они спустились, наверное, на десять саженей, когда сверху вновь раздались выстрелы. Георгий побледнел и начал быстрее выпускать веревку из рук. Следующие десять саженей он стремительно и мощно спускал их вниз. Софья слышала, как пули свистят прямо над ними и со страхом смотрела вверх, где на скале над ними были видны силуэты сванов. Вдруг движение остановилось. Софья вскинула на Георгия глаза.

— Веревка кончилась, — выдохнул он.

Девушка стремительно кинула взгляд вниз. Под ногами простирались лишь серые плотные тучи, в которые уходила скала. Земли так и не было видно. Она перевела взор на его лицо и прошептала:

— И теперь что?

— Будем прыгать, — глухо вымолвил он.

— Вы с ума сошли? — возмутилась она, остолбенев от его слов, уже не в силах выдерживать всего этого ужаса. — Мы разобьемся насмерть!

Но в ответ увидела его жесткий немигающий взор, который мрачно мерцал на суровом обветренном лице. Вновь раздались выстрелы, и пуля просвистела рядом с ними. В следующий миг Софья в ужасе увидела, как висок Асатиани обагрился кровью.

— Георгий! — пролепетала она испуганно, ощущая, что сейчас просто потеряет рассудок от всего этого нескончаемого ада.

Она невольно протянула руку к его виску и вытерла пальцами кровь.

— Только задели, не страшно, — отмахнулся Асатиани. Поняв, что пуля пролетела мимо, лишь чиркнув по виску, Софья судорожно сглотнула, а Георгий объяснил: — По моим подсчетам, до земли пять-семь саженей.

Софья вновь посмотрела вниз. Под ногами была лишь белая пелена низкого тумана, который закрывал землю. Она вновь обернула на него лицо с дикой мольбой. Асатиани вытащил нож, намереваясь обрезать веревку.

— Не надо, — простонала несчастно Софья, бросая в него безумный взор.

От страха ее глаза увлажнились.

— Они достигнут нужного места через четверть часа и обрежут веревку, — могильным голосом произнес Георгий. — Или еще хуже — вытянут веревку вместе с нами, и тогда… — он на миг замолчал, и она увидала в его глазах смертельный холод. — Поверьте, быстро нас не убьют…

Софья прекрасно поняла, о чем он говорил. Он имел в виду, что их будут мучить перед смертью. Она представила, как эти самые два джигита, которые тискали ее на привале, уже не просто будут трогать, а сделают с ней нечто гораздо худшее. Она устремила на Асатиани испуганные прелестные глаза, понимая, что, вероятно, он прав, и прыжок — это их единственный шанс спастись. Он же, не спуская с ее зеленых очей напряженного поглощающего взора, хрипло вымолвил:

— Верь мне…

Железной хваткой он сильнее прижал стан девушки к себе и поднял руку с ножом вверх.

Софья невольно прикрыла глаза, выразив этим согласие, и Асатиани умелым движением обрезал веревку.