Свободна.

В дверь грохнули, и морок спал, будто и не было. Да и был ли?

С досадой поскоблила локоть. Зудит, зараза!

– Иза, ты там жива? Можно к тебе.

Ага, Себастьянушка объявился. Родственничек ненаглядный.

Первым порывом было послать его Охруму на рога, но я взяла себя в руки и распахнула дверь.

– Заходи, – и, не оборачиваясь, чтоб слез не видел, прошествовала к креслу.

Только сев поняла, как же болят ноги. Туфли полетели в сторону. Сторону Себастьяна. Он привычно уже увернулся. Ай, молодца!

– Чего случилось-то? – и посмотрел на меня как-то странно.

– Чего-то случилось, – передразнила язвительно, стирая разводы под глазами. – Замуж я вышла только что! Или что-то вроде того…

Себастьян сел. Встал. Налил розовый воды из розового графина в розовый бокал – Охрум их всех дери! – выпил залпом. Поморщился.

– В каком смысле замуж? – непонимание в зеленых глазах было незамутненным, аки слеза единорога, и я решила, что так и быть убивать братца не буду. Разве что покалечу немного.

– В прямом. Вызвал меня Рарог…Рогнарек…

– Роднарег.

– Ага, он самый. Вызвал, значит, к себе, сказал, мол, надо бумаги подписать. Согласие на брак. Мужик там еще был… он кольцо мне на палец надел, – и руку протянула, смотри, мол, любуйся.

Себастьян наклонился. Присвистнул. И потянулся пощупать. Руку я тут же отдернула и в складках платья спрятала. Почувствовала, что не стоит другим кольца касаться.

– А что за мужик? – с обидой спросил рыжий. – Принц что ли?

– Нет не принц! Доверенное лицо, – и поскрябав шею, добавила. – Зря я, оказывается, из-за платья переживала, и надевать не пришлось.

– Так может, будет еще церемония?

– Может будет, а может и нет. Уезжаю я сразу после бала в мужнино имение.

– В Нериз?!

– Был там?

– Никто не был. Наверное… – я подняла бровь, призывая продолжить рассказ. – Приемов Донеллин не устраивает. Да и… не знаю, больно уж местечко мрачное.

– В каком смысле?

– Нууу.... Стоит особняком. Леса там одни от горизонта до горизонта. А еще кладбище прямо за домом. Древнее.

– Фамильное?

Себастьян пожал плечами:

– Может и фамильное. Говорю, что сам не был.

– А знаешь откуда? – и прищурилась хищно.

– Слухи…

И снова на меня зыркнул. Да что не так то?! И бровь почесала.

– Слушай, Изабелла, ты это… чувствуешь себя нормально?

Вот тут-то я и не выдержала. Подошла к зеркалу.

И закричала.

 Лицу и шею украшала сыпь. Не яркая пока, но уже заметная. Так вот что чесалось! В ужасе поймала взгляд Себастьяна.

– Это что такое? Меня отравили? Отравили, да!? Лекарь, нужен лекарь!

Изабелла билась в истерике, и останавливать ее не было ни сил не желания. Нет-нет, я не могу сейчас умереть. Я же счастливая новобрачная! Мне в медовый месяц ехать надо, с мужем знакомиться. Да и вообще умирать в этой нелепо-розовой комнате дурной тон!

– Ты пила или ела что-то?

– Только воду, – и указала на графин.

Себастьян позеленел. Наверное, от осознания, что сам оттуда пил только что. Судорожно вывернул содержимое карманов – с обратной стороны парчового жилета таковых оказалось десятка два. Просто уличный торговец не иначе! Из одного выдавил белую бусинку и бросил в воду. Текли секунды и ничего не происходило.

– В воде яда нет, – облегченно выдохнул Себастьян. – Но он мог быть и на стакане и на… платье.

Не медля ни мгновения начала срывать его с себя. Правда, не очень успешно – сидело оно плотно, к тому же шнуровка была на спине.

– Ну же, помоги мне! – рявкнула на рыжего олуха, кажется, даже не думавшего спасать мне жизнь.

– Это бесполезно, – удрученно проговорил он. – Отрава уже успела впитаться в кровь… Но если хочешь, то помогу снять.