Никогда еще Ник не бегал так быстро за девушкой… с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать уж точно. Схватив ее за руку, потащил прочь, к выходу. Пока не позвали охрану и чего-нибудь еще не вышло.

Надо Изе как следует адаптироваться в этом мире и только потом идти по магазинам. Она же тем временем рассматривала вывески на другой стороне улицы. Николай проследил за ее взглядом и, поняв куда смотрит, ни разу не обрадовался

– Смотри, вон вывеска интересная! 

Девушка снова встала перед дверью, ожидая, что она сама откроется. Но та оказалась обычной и Николай, схватившись за ручку, потянул ее на себя, пропуская спутницу вперед.

Едва они зашли, несколько пар глаз заинтересованно уставились на них, но через мгновение, сочтя посетителей неплатежеспособными клиентами, вернулись к своим делам. Точнее, к вялому изображению работы и активному сидению в соцсетях.

А Иза оказалась в своей стихии и помчалась рассматривать приодетые манекены. И спрашивать у продавцов, есть ли что еще.

Еще были исторические образы.

Европейская мода двадцатых годов двадцатого века, Чикагская мода тридцатых годов. И даже мужская мода тридцатых. Фрак и зачесанные назад волосы.

«Тоже мне невидаль», – фыркнул про себя Ник, глядя на стилизованную картинку, с которой, прикрывая ладонью губы, улыбался Макс Раабе .

– То, что надо, – возглас отвлек от созерцания плаката, он оглянулся. Лучше бы не оглядывался, а сам притворился, например, манекеном. Иза дорвалась до павильона с модой двадцатых и маниакально перебирала аксессуары: мишуру, блески, перья. Платья она к моменту, когда Ник подоспел, уже выбрала.

– Иза, – выдохнул Ник, лихорадочно соображая, как направить энергию подруги в нужную сторону. А еще лучше остановить пробудившийся шопоголизм. – Иза!

– Что? – В ее, непривычно карих глазах сверкали и переливались волны восторга, ничего хорошего ему не обещающие.

– Это уже не модно! – грустно вздохнул, вспоминая сколько осталось на счету. Денег было не очень. Хоть он и музыкант, востребованный музыкант, но работал в последнее время мало. По известным причинам – тело его пребывало в коме, а душа выживала в чужом мире.

– Ну и что? Сегодня не модно, а завтра – модно! И мне нравится. Очень! – с восторгом выдохнула Иза, примеряя шляпку с пером и вуалью.

– Нет! – он лихорадочно перебирал поводы перехода в другой павильон, а потом и прочь из этого магазина. – Она тебе не идёт, – нашелся наконец. – Смотри, ты выглядишь, как степенная дама с картины позапрошлого века!

Иза и так и этак покрутилась перед зеркалом, а затем согласилась. Отложив перья и прочий улов, под смеющиеся взгляды продавцов и охранника перешла в секцию, обещавшую, если верить вывеске, самые модные образы Чикаго тридцатых годов.

– Никки, мы еще в клуб пойдем! Ты столько рассказывал про него!

– Пойдем, пойдем, – согласился вяло, лихорадочно прикидывая какой клуб выбрать, чтобы не шокировать иномирянку в худшем смысле слова. Теперь ему казалось, что он перегнул, восхваляя Изе клубную жизнь. Но кто же тогда знал, что он правда домой вернется.

Пока Иза крутилась у зеркала, примеряя яркие, но не вульгарные наряды  тридцатых годов, купил электронные билеты в клуб «Куба» на ближайшую пятницу. Заведение веселое и шокировать не должно.

Тем временем спутница перебрала ассортимент и не менее половины отложила в сторону. Денег и на треть из этой кучи у него бы не хватило.

– Дорогая, ты мне доверяешь? – решил зайти с другой стороны.

Она невнятно мотнула головой.

– Давай оставим все это и пойдем в другой магазин. Более современный. Модный.