Должна сказать, что в личной жизни у меня всегда всё было не ОК.

До института я была пай девочкой и даже не заглядывалась на парней, в институте училась и вот уже после, когда выпорхнула из гнезда было две попытки.

Первый был бабником, и помимо меня у него были отношения с кем-то, причем с не одной женщиной, а с несколькими сразу. Второй больше интересовался моей жилплощадью, за неимением собственной. Всё пытался уговорить меня разменять мою квартиру на поменьше с доплатой. Потом пустить эти деньги в оборот и «жить на прибыль».

И я совершила ошибку, причём дважды, познакомила их с родителями, каждого в своё время. Папа не одобрил обоих, а мама уже чуть ли не шила мне подвенечное платье и готовилась к свадьбе (оба раза).

После этого я если и знакомилась с кем-то, родители об этом не знали, ни сном, ни духом. Мама, конечно же, пыталась наладить семейную жизнь любимой доченьки и периодически устраивала мне тайные смотрины, пытаясь познакомить со всеми, по её мнению, подходящими кандидатами из числа сыночков её подруг и знакомых.

Но и это мы с папой научились не замечать.

Об Андрее родители знали лишь то что он мой коллега, и даже радовались узнав, что он возможно скоро пожениться. Ирония судьбы состояла в том, что мы все (я, он и она) работали в одной организации. А это дало повод коллегам меня жалеть. Всеобщая показушная жалость действовала мне на нервы, и расстраивала больше чем само расставанье.

Поэтому при первых признаках простуды я взяла свой первый за всю мою трудовую жизнь больничный и уехала из города.

Дачу папа строил сам, и ей столько же лет, сколько и мне. Всё в небольшом домике было сделано на совесть, а наличие газа, двухконтурного котла, и воды позволяло жить там и зимой.

На работе был аврал, конец календарного года для налоговой это хоть и не самый пик работы, но тоже горячая пара. А я забила на всё и потихоньку депрессировала вдали от городской предпраздничной суеты.

Вот тут и застала меня Люся. Заявившись ко мне, она навела шороху, заставила меня развестись разноцветные гирлянды, достать коробку с ёлочными игрушками и, как во времена нашего детства, нарядить нашу голубую красавицу во дворе у дома.

Людмила, моя Люся!

Мы с сестрой похожи только на лицо, скулы, аккуратный носик, выразительные глаза. Но в отличие от меня у неё есть сила воли и фигура фотомодели, благодаря ранее упомянутой силе воли. Ну и ростом она повыше меня будет см на несколько.

Нет, я на свою фигуру не жалуюсь! Тогда в свои 26 я была, как и сейчас, просто обычная, не худая не толстая, грудь, талия и попа, всё в порядке. 

(Хотя лукавлю, наверное, тогда я была немного постройнее, чем сейчас. После родов увеличилась и грудь, и бедра, зато талия при этом стала выделяться сильнее. Но это отступление от темы.)

Мы с Люсей росли вместе, наши мамы были сёстрами и ввиду того что её родители часто уезжали, она практически жила у нас.

Даже имена наши мамы придумывали нам вместе, и скорее всего, перепутали их.

Вот её нужно было назвать Анжеликой, а мне бы по характеру пришлось бы мягкое Людмила. Но моя мамочка была страстной поклонницей французских писателей Голон и всю серию про Анжелику зачитала до дыр. Папа пошёл на уступку любимой жене и по паспорту я Анжелика Руслановна Князева.

Моё имя ещё с детства казалось мне слишком броским, поэтому все величали меня, с лёгкой папиной руки Лика. Первое время мама всё пыталась использовать полное имя, но со временем и она стала его использовать только тогда, когда выражала своё недовольство моими действиями или поступками. Вот папе для этого достаточно было только изменить интонацию. И вообще папа редко повышал голос, мы с ним всегда были на одной волне. Но о том, что случилось с его правильной дочкой в эти праздники, он не мог даже предположить.