– Я знаю, что делать, – сказал папа Джеймса, на минуту вышел и вернулся с беспроводным телефоном, который протянул Робби: – Вот, держи. Давай позвоним твоим родителям.

Согласно кивнув, Робби взял телефон. В наступившей тишине Джеймс слышал, как друг набирает номер, потом раздалось несколько гудков и, наконец, в трубке послышался чуть слышный голос.

– Папа? Я хочу приехать домой. – Робби больше не плакал, но его голос дрожал. Последовала пауза. – Я знаю. – Робби шмыгнул носом в трубку. – Ага. – Последовала еще более долгая пауза. Джеймс слышал говорящий на том конце линии едва различимый голос папы своего друга, похожий на звуки, издаваемые хомяком. – Хорошо, – чуть слышно сказал наконец Робби. – Я так и сделаю. – Он вернул телефон папе Джеймса. – Возьмите. Мой папа хочет с вами поговорить.

– Кент? – Папа Джеймса отошел, остановился в дверях и понизил голос, чтобы мальчики не могли слышать их разговор.

Джеймс вопросительно посмотрел на друга.

– Ну что?

– Папа сказал, что я должен остаться. – Голос Робби звучал так, словно он смирился и больше не боится. Он не только перестал плакать, но и говорил уже без ноток панического ужаса.

Джеймс все-таки не смог не задать вопрос.

– А почему тебе хочется домой?

Робби замотал головой, явно не желая отвечать.

«Тебе что, приснился кошмар? – хотел спросить Джеймс. – Про подвал?»

Но он так ничего и не сказал, а через несколько секунд его отец снова вошел в комнату с бодрой улыбкой на лице и велел им обоим ложиться спать; дождался, когда Робби опять залезет в свой спальный мешок, а Джеймс – в кровать и накроется одеялом, и только потом выключил свет.

– Спокойной ночи, – сказал он. – Увидимся утром.

– Спокойной ночи, папа.

– Спокойной ночи, мистер Перри.

Джеймс слышал, как шаги папы удаляются по коридору. Он чуть было не спросил Робби, почему тому хочется домой: потому, что он скучает по нему… или потому, что чего-то боится. Но опять промолчал. Вместо этого просто лежал, глядя в сумрак.

Думая о подвале.

И о грязном человеке в углу, что ухмылялся, оскалив зубы.

Клэр посмотрела на часы на стене. Десять с минутами. В полдень она собиралась пообедать вместе со своей сестрой Дайэн и их общей подругой Дженет, но ее единственный утренний клиент позвонил и отменил встречу, так что в следующие два часа ей просто нечего будет делать. Клэр думала позвонить им и передвинуть совместный обед на одиннадцать – в более ранний час было бы легче найти свободный столик, – но и Дайэн, и Дженет были на работе, и она сомневалась, что они смогут уйти на перерыв раньше. В конце концов она удовольствовалась тем, что послала им электронные письма и сразу же получила ответы, в которых говорилось, что ни одна из них не сможет встретиться с ней раньше полудня.

Читая их имейлы, Клэр качала головой. Она научилась читать и писать до прихода эры Интернета и чувствовала себя в нем неуютно: ей было некомфортно оттого, что в этом мире вообще нет прописных букв, а нормальные правила грамматики и пунктуации просто не действуют.

Слава богу, ее сестра хотя бы не наделала орфографических ошибок.

Клэр вздохнула и откинулась на спинку кресла. Разве не было бы логично, если бы во время экономического спада люди чаще затевали судебные тяжбы? Когда наступают тяжелые времена, разве люди не начинают искать способы срубить легких денег и стараться сделать так, чтобы им обломился большой куш? Но в действительности рынок правовых услуг действовал совершенно не так, хотя представление о том, что в тощие годы люди чаще судятся, было весьма распространено, и Клэр сама удивилась, обнаружив, насколько оно неверно. В настоящее время все ее дела состояли всего лишь из пары разводов, иска о возмещении вреда, причиненного укусом собаки, и спора о границах земельных участков. Встреча с клиентом, оспаривающим местоположение границы между своей землей и землей соседа, была назначена на вторую половину дня. Оформление документов по остальным делам почти завершилось, так что до встреч с этими тремя клиентами, намеченными на другие дни недели, Клэр было абсолютно нечего делать.