Однако Никиты здесь нет.
– Нет, насколько я знаю, они живы и сейчас… Их лишили родительских прав, обоих, и Никите они больше никто.
– За что?
– За жестокое обращение, – неохотно признала Ульяна. – Вроде бы, они били Никиту… Сильно.
– Он был у них единственным ребенком?
– Да…
– То есть, вся жестокость была направлена на него. Любопытно. Ты живешь рядом с ним уже много лет. Скажи, сам он бывает жестоким?
Тут уж Ульяна не медлила с ответом ни секунды.
– Что ты, никогда! Наоборот, он всегда очень заботится и обо мне, и о маме с папой, и о маленьких…
– Понятно. Значит, он из тех, кто берет страдание и пытается обратить в любовь, а не в ненависть. Очень любопытно.
Ульяна не до конца понимала, о чем речь. Если бы это сказал кто-то другой, прозвучало бы, пожалуй, слишком пафосно. Но рокочущий голос Регины идеально подходил для таких слов.
– Что еще ты знаешь о Никите? Чем он занимается, когда не заботится о вас?
– Ну… ему нравится заниматься спортом, – ответила Ульяна. – Он всегда был в какой-нибудь секции, сейчас вот в хоккее, и получается у него здорово. Его команда уже много что выиграла, а его самого приглашают в какой-то клуб, как школу закончит.
– У него есть близкие друзья?
– Да… Вроде, да.
– Кто они? Ты их знаешь?
– Не очень хорошо. Парни из команды – два или три человека, с ними Никита постоянно тусуется… Но я ведь не из тех, кто им нравится! – горько улыбнулась Ульяна.
– Тебя не они волнуют. Тебя больше задевает то, что ты не нравишься Никите так, как хотелось бы.
– Давай не будем об этом!
– Почему? Нет ничего зазорного в том, чтобы любить его.
Ульяна почувствовала привычный жар на щеках. Когда она смущалась, то краснела заметно, густо, свекольно, и скрыть это позорище не удавалось.
– Он – мой брат!
– Он не твой брат, и ты это знаешь. Брат – это просто слово, которое ты привыкла использовать.
– Мы выросли вместе, – робко напомнила Ульяна.
– Вы были вместе меньшую часть твоей жизни. Не считается. У вас нет общей крови, а кровь все решает. Его можно любить. У него все качества человека, которого любят.
– Странные вещи ты все-таки говоришь… Да и любят не за качества, а просто потому, что человек… вот такой, какой есть!
– То есть, объединяющий в себе определенные качества, – снисходительно улыбнулась Регина.
– А ты кого-нибудь любишь?
Ульяна ляпнула первое, что пришло в голову, чтобы сменить тему, и тут же пожалела о своих словах. Регина, до этого расслабленная, заметно помрачнела.
– Да. Я любила.
– А теперь?
– А теперь тот человек умер и похоронен.
– Ой… прости, мне очень жаль!
– Не извиняйся за такое, – посоветовала Регина. Не похоже, что она затаила обиду. – Никогда не извиняйся. Ты не можешь знать чужое прошлое. У меня теперь все хорошо.
– Да, твоя семья здесь!
– Ты так считаешь?
– Все так считают, – поспешила заверить ее Ульяна. – Ну, кроме Никиты, ты уж на него не злись…
– Я и не злюсь. Поверь, скоро Никита перестанет быть проблемой.
Ульяне не понравилось, как это прозвучало, но она и сама толком не поняла, почему. Не нужно искать тайный смысл в словах Регины, не может его там быть, да еще такого зловещего…
Ведь правда?
Глава 3
Наркоз не подействовал, но я не могу сказать об этом.
Операция начнется через две минуты.
Он подставился – и по-крупному. Теперь, когда страх и гнев оставили его, Никита мог здраво оценить, как он влип.
В себе и в том, что он был прав, Никита по-прежнему не сомневался. Но ему нужно было действовать аккуратней! А он, получается, попался в ловушку, как младенец. Существо не убило его, потому что не хотело убить. Оно хотело унизить его, подставить перед родителями, выставить психом. Короче, оно сделало все, чтобы словам Никиты больше не верили.