Дубравин удовлетворенно хмыкнул, встал из-за стола и вышел на балкон.

Давнее чувство, что он не все успел сделать в этой жизни, на время ушло. Душа успокоилась, и он увидел Луговое во всей его красе. Над селом возвышалась, играла позолотой куполов церковь Архистратига Михаила.

Все сбылось, как и мечталось. Появился у церкви хозяин, молодой энергичный священник отец Валентин. Как это часто бывает с русскими людьми – жил человек, работал на ниве юриспруденции в адвокатуре, наживал деньги, авторитет, славу. И вдруг… Вот это самое «вдруг» и привело его сюда священником. Сбилась вокруг него община. Так что в скором времени огородился храм хорошей узорной стальной изгородью, зазеленел вокруг него стриженый газон, замостились новой плиткой дорожки.

И теперь по воскресеньям и большим церковным праздникам радует слух окрестных жителей чистый колокольный звон.

Трижды «подступались» селяне к дороге.

Дубравин долго сомневался. А надо ли строить? Потому что знал: пока нет асфальта, в деревне тишь, гладь да божья благодать! А проложишь «тропу» – начнут носиться туда-сюда на машинах лихие ненужные люди. Долго сомневался. Лет семь. Но в конце концов, посмотрев, как Людка на «лексусе» на ледяной горке не может подняться к дому, сдался.

Два раза ходил с челобитными «от народа» к губернатору. Добился, чтобы дорогу поставили в план. А для более прочного закрепления проекта в плане подготовил заявление от жителей села в областную прокуратуру. Мол, по российскому закону к каждому населенному пункту должен быть подъезд. Так что обеспечьте исполнение.

Прошло всего три годочка – и деньги выделили. Еще через пару лет серый асфальт через засыпанный лог привел богомольцев прямо к храму.

Тут народ подхватил инициативу. И потянул дороги с твердым покрытием к своим домам.

С газом решили еще раньше. Изыскала их община несколько миллионов (не долларов, простых рублей), влила их в пустой доселе бюджет сельского поселения. Не прошло и года, как газовики смилостивились, так сказать, снизошли к «просьбам трудящихся» и протянули трубу к селу.

А тут уж, как говорится, не зевай! Подтягивай! Ставь плиту! Плати!

И Луговое начало процветать. Администрация поселения тут же радостно распродала все пустовавшие ранее участки, и то там, то здесь стали выскакивать, как шляпки красных грибов, крыши новых домов.

Можно сказать, возродился старый колхоз. Но возродился по-новому. Конечно, нет теперь в нем ни тружеников сельского хозяйства, ни передовиков производства. Нет фермы и бредущих по полям тучных стад.

Теперь село их стало местом отдохновения знатных пенсионеров, потомков сельских тружеников. Подтянулись и те, кто заработал деньги. Захотели люди жить на природе.

А природа в Луговом замечательная. Течет внизу окаймленная деревьями и камышом прозрачная река. Шумит на другом берегу заповедный лес.

В начале эпохи освоения глубинки народ никак не мог понять: зачем забираться в такую глушь? А теперь сообразил. Луговое – никакая не глушь. И езды до города по классному асфальту всего ничего – минут тридцать пять. Нынче из одного конца города в другой надо ехать через пробки часа два-три. Так-то…

Жизнь устаканилась.

Дороги чистятся, во всех домах газ и свет. Живи – не помирай, советский крестьянин! Или, скорее, российский селянин.

А жизнь – на то она и жизнь, чтобы подбрасывать новые задачки. Образовалась таковая и у семьи Дубравиных. Скоропостижно скончалась от инсульта жена брата Людмилы. Похоронили. Но осталось от нее наследство – Людкин брат Борис. Интересный такой типаж. Человек, проживший всю свою жизнь при матери, а потом при жене.