– Альберт.

– Свинья он просто. – Она скривила лицо.

– Чо тут непонятного? – Вступила Ника. – Баба у него. Другая. Вот и все!

Я чуть не взорвалась, как надутый до предела целлофановый пакет. Нет. Не может быть, только не он. Альберт – не такой.

– Баба? – Пискнула, чувствуя, как в желудке разливается тепло. – Нет, не может быть…

– Да не теряйся ты так, не ты первая, не ты последняя, кого из-за юбки бросали.

Вера наклонилась ко мне:

– Варя, дело не в тебе, просто он дерьмом оказался.

– Ну, как не в ней… – Буквально каркнула Ника, складывая руки на груди. – И в ней тоже. – Постучала пальцем по виску. – Ты, Верка, анализируй, что этот Эдик ей сказал.

– Альберт. – Поправила ее подруга.

– Альбертик, да. – Блондинка тяжело вздохнула, оглядывая меня. – Видимо, разница между тобой и любовницей настолько бросилась в глаза, что его проперло на этот монолог. – Повернулась к недоумевающей Вере. – Стало быть, та бабенка слишком сильно отличается от нашей соседки. Наверняка, развязная, раскрепощенная, сексуальная. – Движением корпуса она изобразила кого-то не меньше секс-бомбы. – А ты уж, Варя, меня извини, но я тебе как будущий психолог скажу. Ты не те сигналы подаешь мужикам. Вот эта какашка, которая у тебя к голове прилипла, ты ее когда-нибудь распускаешь?

– Ника! – Вспыхнула Вера, сотрясая воздух кулаком.

– Чего? – Переспросила я.

– Вот этот бублик, – блондинка указала пальцем на мой затылок, – похожий на собачью кучку. Лично я тебя без него и не видала ни разу.

– Н-нормальная прическа. – Ответила, заикаясь от возмущения. – Достаточно сдержанная, скромная, элегантная. И выглядит уместно при любых случаях.

Ника надула щеки и медленно выдохнула:

– Во, слышишь, как она разговаривает? Еще бы он не заскучал. Ты где, вообще, воспитывалась? Откуда у тебя такие застарелые комплексы? Небось, из детства родом? – Девушка вскочила, отдернула вниз коротенькие шортики и прошла вокруг столика, виляя бедрами. – Мужчины же как любят? Чтобы женщина идет такая вперед, а волосы такие назад. Взмахнула ими, волосьями-то, и у него сердечко бедное – тадааааах, и пал к ее ногам. Сечешь?

– Нет. – Обиделась я.

– Тяжелый случай. – Теперь Ника уселась рядом со мной. – Говорю, прическа у тебя швах. Вместо позвоночника будто швабра стоит, ты кажешься вечно напряженной. Зачем? Ты ж не балерина? Вроде девка красивая, но чтобы эту красоту откопать, столько всего нужно перелопатить. А это не каждому мужику интересно, им ведь нужно немного помогать. – Приблизилась вплотную и взглянула прямо в глаза. – Для начала иллюминаторы эти твои снять.

– Чего?

– Телескопы твои. – Ткнула пальцем прямо в стеклышко. – Толщиной с палец. Ты же в них как крот!

Сглотнула, отклоняясь назад.

– Ты про очки?

– А то. – Подмигнула Ника.

– Нет, – решительно покачала головой из стороны в сторону, – я не могу.

– Почему? – Хрюкнула от смеха блондинка. – Часть имиджа тухлой училки?

– Нет! – Повернулась, ища поддержки у Веры. Та сидела, напустив на себя непонимающий вид. – Зрение у меня не важное.

Обе тяжело вздохнули.

– А линзы? – Не унималась Ника. – Не слышала про них?

Я почувствовала себя загнанной в угол.

– С ними нужно возиться… Вдруг не подойдут…

– Все ясно. – Твердо сказала она. – Ей срочно нужна терапия.

И снова разлила спиртное.

– Какая еще терапия? – Проблеяла, переводя взгляд с одной соседки на другую.

– Ника дело говорит. – Закивала брюнетка. – Ты бы начала с общего курса, а там, может, и на продвинутый бы решилась. Мне вот помогло.

– Вы о чем, вообще?

– Мы сейчас про психологический практикум. – В глазах блондинки блеснул шальной огонек. – Вот скажи, ты что, правда, никогда не совершала безумств?