– Сена, а где ты сейчас работаешь?

Пришлось открывать глаза и возвращаться в жестокую действительность.

– В газете, язык не поворачивается ее название произнести.

– А все же? – Леня улыбнулся и тоже закурил.

– Ты же раньше не курил, – удивилась я.

– И сейчас не курю, так, балуюсь, – Леня неловко стряхнул пепел в маленькую, со всех сторон отколотую пепельницу в виде ракушки, – я и не пью, так, в крайних случаях. Так, как газета-то называется?

– «Непознанный мир», – скорбно вздохнула я, – мы ее называем «Неопознанный труп». Сколько я там лет корячусь, только сейчас подвернулась возможность хоть какие-то деньги заработать и то… – я в сердцах залпом махнула шампанское.

Леня молча ждал продолжения, и я вывалила все, и про разбитые надежды, которые я возлагала на рецензию, и про жуткую книгу, и про…

– А книга здесь? У тебя?

– Да, где ж ей быть.

– Можно посмотреть?

– Да ради бога!

Я принесла книжный кирпич и грохнула его перед Леней.

– На! Печатают всякий бред собачий, а талантливым людям не протиснуться, не пробиться. Все дырки денежные мешки законопатили!

– И что, эта книга действительно такая ужасная? – Леня, не торопясь, перелистывал страницы.

– Да! Автору надо было заняться чем угодно, только не литературой! Пусть бы выпендривался как-нибудь по-другому, например, пошел бы в певцы! Наша многострадальная эстрада и такое вынесет. Но, зачем же в литературу? В святое!

– Все понятно, – Лена захлопнул книгу, – значит, больше писать не буду.

– Ты-то здесь причем?

– При всем, – он улыбнулся, – эту книгу я написал.

– Ладно смеяться, – я продолжала кипеть яростью благородной. Тогда Леня раскрыл обложку и поднес титульный лист с фотографией к своему лицу. Я застыла.

– Но… твоя фамилия не Леонов, – жалко пролепетала я, – и зовут тебя не Лев…

– Лев Леонов – мой литературный псевдоним. – Хорошо, что ты мне все популярно расписала, а то ни от кого правды не дождешься, спасибо, Сена.

– Не за что, – буркнула я, не зная, куда себя девать, куда провалиться.

– Я серьезно благодарен тебе, хуже было бы, если б я продолжал писать, думая, что у меня есть талант. И меня бы печатали, естественно, исключительно за мои же собственные деньги. Пустая трата времени и сил. А, ты ее всю прочитала? – Леня положил злополучную книгу на стол.

– Нет, меня хватило снов на двадцать с небольшим.

– И тебе действительно так сильно не нравиться? – в голосе Лени прозвучала едва заметная грустинка, и я чуть было не пошла на попятную.

– Нет, не нравиться, – отступать не куда, позади – Москва, – мне это совсем не нравится, ты уж прости.

– Понятно… Да ну и черт с ней! Мне она самому не нравится! Просто хотелось попробовать себя в чем-то совершенно новом, копнуть и сразу же наткнуться на талант, как на горшок с золотом! – он усмехнулся. – На горшок я, допустим, наткнулся, но он оказался с другим содержимым. Забудем про эту макулатуру.

Он бросил книгу под стол и наполнил бокалы шампанским.

– За тебя, Сеночка, за моего самого искреннего и любимого друга.

Выпили и от сердца у меня немного отлегло, по крайней мере, пропало стойкое ощущение, что я все гублю и порчу на корню.

За непринужденной беседой и вкусной едой, мы быстро прикончили бутылку, и Леня вскрыл вторую. Мое настроение было уже почти на высоте Эйфелевой башни и я подумала, что помимо свадеб случаются еще и разводы… И тут же устыдилась собственных подленьких планов насчет Лёни.

– Эх, – я прикурила очередную сигарету, – а я ведь два месяца как курить бросила. Но, при такой-то жизни и не хочешь – закуришь. Ты только не подумай, что я жалуюсь. Упаси бог! А ты чем занимаешься, Леня?