повествующая о том, как Сунь Укун учинил разгром на горе Черного ветра и как богиня Гуаньинь усмирила оборотня Медведя

Итак, Сунь Укун подпрыгнул, оседлал облако и вмиг очутился на горе Черного ветра. Весна была в разгаре, и перед царем обезьян открылась поистине великолепная картина:

Тысячи рек состязались в беге,
Тысячи скал в красоте состязались,
Пели птицы,
кроясь в лесах и рощах,
Лепестки облетали,
благоухали деревья.
Дождь миновал, и небо
как бы ниспало на влажные скалы.
Порывы летящего ветра
качали рощи смарагдовых сосен.
Буйно взрастали травы,
Пышно цветы распускались,
Гордо вздымались вершины утесов,
Радостно красовались деревья,
Хребты и холмы покрывая.
Ни единый отшельник не виден!
А где бы здесь отыскать дровосека?
Два аиста у потока
утоляли жажду.
Неистово дикие обезьяны
на камнях бушевали,
Высились горы ракушек,
лоснясь черным отливом.
Поросшие зеленью склоны отрогов
играли с дымкой туманной.

Сунь Укун залюбовался красивым пейзажем, как вдруг услышал, что на склоне, поросшем душистой травой, кто-то разговаривает. Осторожно ступая, Сунь Укун шмыгнул за скалу и, выглянув оттуда украдкой, увидел трех оборотней. Один из них был совсем черный.

– Приходите ко мне послезавтра на день рождения, – сказал черный оборотень, – я покажу вам одну драгоценность, которую вчера раздобыл. Это ряса самого Будды. И даосских служителей всех приглашу. Пусть придут поклониться буддийскому сокровищу.

– Наконец-то ты мне попался, разбойник! Украл нашу рясу, да еще собираешься пир устраивать! – выскочив из своего укрытия, закричал Сунь Укун. – Ну-ка, верни драгоценность, живо! – И Сунь Укун взмахнул своим посохом.

Черный оборотень струхнул, обернулся ветром и был таков. Второй оборотень, даос, тоже успел улизнуть. А третий оборотень, ученый муж, не успел убежать, и Сунь Укун одним ударом его прикончил. После этого он ринулся на поиски черного оборотня. Обогнул острый пик, перевалил через гору и там увидел отвесную скалу, а в скале пещеру. Каменные ворота, ведущие в пещеру, были крепко-накрепко закрыты.

– Эй, открывай! – крикнул Сунь Укун, размахивая посохом.

Стражи-оборотни побежали к своему повелителю и доложили:

– Там у ворот стоит какой-то монах и требует, чтобы ему вернули рясу.

А черный оборотень, надо вам сказать, сбежавший только что от Сунь Укуна, еще не успел отдышаться. Услышав, что Сунь Укун стоит у ворот, он рассвирепел, быстро оделся, туго подпоясался и, вооружившись пикой с черной кисточкой, вышел из пещеры.

Вид у него поистине был грозный.

Шлем железный размером с чашу
сиял, как яркое пламя.
Черный кованый панцирь железный
блеск излучал слепящий.
Ветер взвевал рукава халата
черной шелковой ткани.
С темно-зеленого пояса кисти
длинной волной свисали.
Черные кисти копье украшали
в мощных руках бесовских;
Ноги его в сапоги обуты
кожи черного цвета.
Грозно и часто метали глазища
стрелы сверкающих молний.
Это был Хэйфэн-ван, обитатель горный,
владыка Черного ветра.

– Что тебе здесь надо, монах? – вскричал оборотень.

– Ты украл нашу рясу, – отвечал Сунь Укун. – Живо отдавай ее.

И Сунь Укун ринулся на оборотня со своим посохом.

Тот уклонился от удара и, в свою очередь, с пикой в руках бросился навстречу противнику.

Они схватывались уже раз десять, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.

Вдруг оборотень сказал:

– Я проголодался, давай сделаем передышку, – и скрылся в пещере.

Там он собрал всех подвластных ему бесов и принялся писать приглашение на пир в честь буддийской драгоценности – рясы.

Сколько ни стучал Сунь Укун в ворота, ему так и не открыли. Тут он вспомнил, что монахи говорили, будто настоятель монастыря водил дружбу с черным оборотнем. Тогда он вернулся в монастырь, рассказал Сюаньцзану о том, что рясой овладел оборотень, и поспешил обратно на гору Черного ветра. По дороге он встретил гонца, который спешил в монастырь к настоятелю с приглашением на пир в честь драгоценной рясы. Сунь Укун убил гонца, и как только нашел у него приглашение, посланное черным оборотнем настоятелю, у него созрел план. Он произнес заклинание, принял облик настоятеля монастыря и, очутившись возле пещеры, крикнул: