Потоком чёрным, ветром холодным, зловонным вихрем вырвались в приоткрытую дверь. Юля, крутясь и соединяясь воедино, сливаясь и наслаждаясь острым и немного щемящим сердце соитием, взлетели над неухоженным, увядающим садом, где дорожки не видно от опавших листьев. Взмыли к небу серому, возвысившись над величественным храмом Слёз Аары.

И видели мы армию Одержимых, суетящихся Приспешников, и величавых Жрецов Сумрака. А потом лес, бесконечный. И прятали нас чёрные тучи, такие же грозные и неприятные, как мы сами.

Неслись под нами километры дорог, мы преодолевали огромные пространства.

И вот река широкая и горы, ступенями от неё. А с этих ступеней из леса водопады бурлящими потоками спадали.

И красоты земной это место. Называлось: "Ступени Лютеня". Клан волчий Лютень здесь обитал.

Город раскинулся на ступенях, горохом насыпано домишек.

Стая оборотней-сов ухнула в испуге, вороны-оборотни вспорхнули, почуяв Сумрак.

Но они нам не нужны, среди хвойных деревьев на самой высокой ступени, замок клана Лютень возвышался.

Здесь всё прилично, как у людишек: дорожки все мощёные, огород огорожен невысоким заборчиком, вокруг замка пастбища.

За замком протекала речушка. Берег выложен камнем: серым и белым. Вдоль реки тянулась тропинка, с двух сторон вишни и яблони.

Подул северный ветер, и мы бестелесные влетели в окно на верхнем этаже. Попали в торжественный полупустой зал.

У дверей высоких толпились волки.

На тронах сидела Альфа-пара. Воруха Лютень и его юная жена, совсем уж девчонка по сравнению с тысячелетним Альфой всех волков.

Лохматый Воруха встречал гостей, опять же волки.

Мы пока не слышали их слов, но посреди зала сидела пленница Альфы. Это наша соглядатая. Сумрачная ведьма. Волчица, когда-то принадлежащая клану Кветень.

В неё мы и влетели.

Прямо в голову бесноватую.

Айя засмеялась, я пробасил, и девушка одержимая ухватилась за голову руками и зажмурилась.

— Глаза раскрыла, — приказал я.

И Сусанна Кветень, внутри которой мы очутились, раскрыла глаза, глядя на Альфу.

И мы смотрели.

Воруха с медовыми глазами, заросший бородой и лохмами опустил руку к полу. И словно зачерпнул невидимую воду ладонью. Кверху поднял свою руку, с согнутыми пальцами.

Из пола, следом за его движением, вверх выросло полупрозрачное красное дерево. Оно имело корни, и каждый корень был сплетён из имён. Ствол мерцающий переплетался именами, а под потолком ветви раскинулись кроной.

Летописец. Он знал все племена. Все имена.

— Вот смотри, что я сделаю, Святодар Иванович, — спокойно сказал Воруха, одному из своих гостей. Стал водить по этому светящемуся генеалогическому древу, как по сенсорному экрану, увеличивал и уменьшал имена. — Вот твоя родословная.

Где-то в середине древа Летописец указал на имя «Дух». Имя это было крупное…

Как же я ненавидел его!

Проклятое имя нашего предка!

Это Дух создал нелепые законы, которые я преступал сейчас.

— Дух, Лето Духович, Кострома Летович, Ярополк Косторомович, Иван Ярополкович, Святодар Иванович. Вот твоя ветвь.

Воруха ещё раз увеличил парящий в воздухе рисунок, почти реальный. Ветка Святодара Ивановича Вольхи чуть колыхалась на потоках воздуха.

— Мне сегодня день рождения, — самодовольно усмехнулся Альфа всех волков. — И первое, что я хотел сделать, когда мне исполнится ровно тысяча лет, изгнать всех Трёхликих из волчьего племени! Вас, умудрившихся нахвататься в чужих племенах чужой силы, мыслей и культуры. Вас, активно пользующихся чужим колдовством за мордами волков!

Вольха опускал глаза, хмурился, и волосы его совершенно поседели.