– Итак, – сказал я, – отныне меня зовут Джерри Смит. Еще что-нибудь есть?

Клаппер раздавил окурок в пепельнице. Я сделал тоже самое и рассовал по карманам деньги и новые документы. В этот момент мелодично звякнул звоночек, и голос Марии произнес:

– Мистер Ромс, машина у подъезда.

– Благодарю, Мария, – отозвался Клаппер и нажал какую-то кнопку. – Еще вот что. Вот тебе длина волны и номер видеофона. – Он взял листок бумаги и написал на нем две группы цифр. – Запомни их. – Он протянул мне листок. – Когда закончишь дело, передашь на этой волне две восьмерки. После этого к тебе прилетит вертолет… Номер даю на крайний случай, если вдруг произойдет что-нибудь из ряда вон выходящее, и ты каким-то образом окажешься в Столице. Попросишь полковника Гринберга. Ясно?

– Ясно, – сказал я и, взглянув на цифры, вернул ему листок.

Он щелкнул зажигалкой и бросил пылающую бумажку в пепельницу.

– Ну все, – сказал он и встал из-за стола. – Желаю тебе удачи. Жду известий.

Я кивнул и направился к выходу. В дверях я оглянулся. Клаппер стоял и смотрел мне вслед. Выражение его лица показалось мне странным.

Я приехал на аэродром сразу после полудня. Машина промчала меня в дальний конец летного поля и остановилась у вертолета с опознавательными знаками метеорологической службы на фюзеляже.

Около вертолета распоряжался знакомый уже мне парень из Криминал-департамента. Он что-то выговаривал двум детинам в синих комбинезонах, тупо уставившимся на лежащий около люка разбитый ящик. Вокруг валялись банки с каким-то соком. Отругав виновников этого происшествия, парень обернулся и, увидев машину, быстрым шагом направился к нам. Я вспомнил, что Клаппер не назвал мне его звания, и, выйдя из машины, решил пустить пробный шар.

– Мне нужен капитан Гонзалес, – сказал я парню, когда он подошел. – Моя фамилия Смит.

Он кивнул и сказал:

– Это я, только здесь я, с вашего позволения, просто Гонзалес. Вокруг все штатские, а вертолет принадлежит метеорологам… Вы уже готовы?

– Да, – сказал я и взял с сиденья свой портфель.

– Прекрасно! Вылет через четверть часа. Вам придется подождать. Еще не…

Дикий рев ударил вдруг по ушам и заглушил его последние слова. Я от неожиданности вздрогнул. Оказывается, механики вздумали опробовать двигатель. Гонзалес повернулся и побежал к ним, размахивая руками и что-то крича. Роль штатского он исполнял весьма недурно.

Через пару минут рев стих, и наступила тишина. Только двое в синих комбинезонах препирались о чем-то, собирая рассыпанные банки.

Я достал из кармана сигареты, закурил и стал прогуливаться вокруг машины. Гонзалес куда-то исчез. Синие комбинезоны собрали свои банки и тоже ушли. Около вертолета никого не осталось. Начал накрапывать мелкий нудный дождь. Я забрался в машину и попытался заговорить с шофером. Тот отвечал односложно и с явной неохотой.

Наконец, минут через пятнадцать послышался шум мотора, и к вертолету подкатила еще одна машина. Из нее выскочил Гонзалес. Он дал какие-то указания невесть откуда появившимся людям, из машины вытащили небольшой красный тючок и засунули его в зев люка. Гонзалес подошел ко мне. Его лицо лоснилось от пота. Он достал носовой платок и стал им вытираться.

– Ну как? – спросил я.

– В порядке, – сказал он. – Чуть не забыли для вас электроодежду… Все, теперь можно отправляться.

Я взял свой портфель и полез в вертолет. В салоне стояли два кресла. Все остальное место было занято аппаратурой и тюками разного веса и калибра, по-видимому, предназначенными для метеостанций. К тому же, у меня сложилось впечатление, что этими тюками пытались хоть как-то замаскировать назначение приборов. Большинство приборов были мне совершенно незнакомы; среди тюков торчали отовсюду какие-то никелированные ручки, коричневые тумблеры, циферблаты с разноцветными стрелками и прочая дребедень, словно я попал в кабину космического корабля… Да, с тех пор, как я учился, метеорологическая техника солидно шагнула вперед. Впрочем, мне показалось, что некоторая часть этой электронной мешанины явно предназначена для радиоперехватов. Я бы, наверное, долго еще стоял и озирался по сторонам, но тут в салоне появился Гонзалес, захлопнул створку люка, в ту же секунду пол подо мной поплыл в сторону, и я плюхнулся в кресло. Мы были в воздухе.