Толпа расступается и с интересом ждет продолжения.

«Давай, еще сними лифчик и кинь ему в лицо», – советую ей мысленно, вспоминая какой-то фильм про бои без правил.

К моему счастью и разочарованию разогретых боями самцов, фигуристая красотка не слышит посыла и всего лишь начинает прыгать, как мячик, совершая странные телодвижения, и размахивать какой-то блестящей фигней в руках.

М-дааа… Тяжелый случай…

Прикрываю нижнюю часть лица ладошкой и помимо воли улыбаюсь, отмечая с каким интересом мужики следят за большой грудью, «прыгающей» вместе с хозяйкой.

«Что, Сулик, доволен? Ты же всегда был отменным кобелем и красивых баб никогда не пропускал», – кидаю в никуда безмолвный вопрос.

Перевожу взгляд в сторону красного угла ринга, чтобы в этом удостовериться, и замираю.

Ох, твою же мать.

Темно-карие, сейчас кажущиеся черными бездонными провалами, глаза глядят не на красотку, а на меня.

Покачиваясь на носках, Султанов смотрит прямо и открыто, игнорируя абсолютно всех. Смаргиваю наваждение, ведь этого не может быть, и хмурюсь, когда не выходит «сменить картинку».

Я никогда не видела, чтобы он улыбался, но дрогнувшие уголки губ и золотые вспышки во взгляде заставляют думать, что именно это он сейчас и делает. Улыбается мне.

Что бы ты там не замыслил, Султанов… даже не думай!

***

Открытый турнир продолжается. Как и шоу одного актера, а именно заводного конферансье. Под пульсирующее ритмом музыкальное сопровождение он, эффектно растягивая гласные и жестикулируя, объявляет нового участника.

Впервые за сегодняшнее мероприятие я замираю, не моргая, и перестаю слышать шум толпы, потому что на ринг спускается соперник Сулеймана: лысый качок, напоминающий огромного шимпанзе, с хищным оскалом, наглым прищуром и двумя хвостиками на… рыжей бороде.

Же-е-есть! Вот это волосатая горилла!

Кривлюсь, словно лимон надкусила, когда «синий» участник скидывает халат, демонстрируя рыжие кудри не только на груди и в подмышках, но и на плечах со спиной.

Гора мышц скалится, обнажая крупные зубы, и осматривает приветствующую его толпу. Я же начинаю все больше нервничать за предстоящий бой.

Ну, Султанов! Как же ты меня бесишь!

Еще пятнадцать минут назад я сидела и с большим интересом изучала дефекты напольного покрытия и логотипы на пластмассовых ручках, закупленных в таком количестве, будто их собрались дарить вместо поощрительных призов проигравшим, чем бои спортсменов и перекошенные от возбуждения лица беснующихся мужчин и женщин.

Смотрела куда угодно, только ни на ринг.

Как людям вообще может это нравиться? Когда два человека сознательно причиняют друг другу боль, ранят и калечат. Каждый удар на ринге я проживаю собственной кожей. И каждый раз вздрагиваю и морщусь, когда трибуны взвиваются в восторге, приветствуя зрелищный мордобой и требуя добавки.

Если бы ни рабочая необходимость, ноги моей тут не было.

А если бы знала весь список участников, так тем более.

Красный и синий бойцы отталкиваются от канатов и сближаются, прожигая друг друга изучающими взглядами, пока рефери что-то им тихо втирает. Естественно, они досконально знают каждое слово щуплого мужичка, но правила, есть правила. Кивок подтверждает, что информация услышана.

– Это будет эффектный бой. Сулейман точно захочет покрасоваться перед публикой, чтобы побольше напомнить о себе, – слышу негромкий комментарий одного из судей.

– Когда-то он был хорош, – соглашается с ним второй. – Интересно, не растерял ли свой пыл за несколько лет?

Не растерял.

Делаю вывод через пару минут, наблюдая за Султановым. Он легко перемещается по рингу, молниеносно наносит серию ударов и сразу отступает, дразня соперника и изящно уворачиваясь от нападения. Словно предугадывая каждый грядущий удар, уклоняется за долю секунды до того, как тот сделан.