– У тебя слишком богатое воображение, – я невольно ухмыльнулась еще шире и отвернулась от Ленара, чтобы он этого не заметил.

            – Ты что, смеешься надо мной? – заглянул Ленар мне в лицо. – Тебе кажется забавным злить меня?

            – Я не смеюсь, а улыбаюсь – это раз. И я тебя не злю, ты с этим сам прекрасно справляешься – это два, – повернулась я к нему, не скрываясь больше.

            – И у тебя самая прекрасная улыбка, которую я видел – это три. – Ленар неожиданно наклонился и быстро поцеловал меня в губы, а затем отстранился с хитрой ухмылкой. – Ну что, наорешь на меня или скажешь гадость?

            – Нет. – Я чувствовала необыкновенное смятение от того, как подпрыгивало мое сердце от касания его губ, а самое главное от того, что мне было жаль, что он отстранился так быстро.

            – Нет? И это все?

            – Разочарован?

            Ленар обхватил мой затылок и посмотрел прямо в глаза.

            – Мне кажется, я никогда не буду тобой разочарован. Никогда. Наоборот, ты очаровываешь меня все больше с каждой минутой, Юля, – его голос дрогнул.

            Неожиданно мне захотелось просто поговорить с ним начистоту, без криков и взаимных ужимок.

            – Ленар, скажи мне честно, ты считаешь, что мы с тобой пара?

            Челюсть Ленара напряглась от того, как он стиснул зубы, удерживая резкий вдох. Губы побелели от напряжения, а глаза сузились.

            – Почему ты меня об этом спрашиваешь? – с трудом выдавил он.

            – Можно мне не озвучивать причин? Просто ответь или откажись, – я попыталась отстраниться, но Ленар мне не позволил.

            – Постой! А что, если я скажу, что я надеюсь на это с такой силой, что ты даже представить себе не можешь? Я желаю этого так, что мне дышать больно, Юля. Но только ты можешь знать это точно. Но даже если это не так, я не готов тебя отпустить. И никогда готов не буду.

            В этот момент от Ленара исходила такая невыносимая потребность во мне, открытая и ничем не замутненная нежность, странно сплетенная с неистовым желанием, просачивающимся мне под кожу. Он нуждался во мне так сильно, что все внутри меня болезненно сжималось, отвечая на эту его всеобъемлющую тягу. Так, словно я была самым важным, тем, без чего ему просто не было смысла жить. И в этот самый момент мне вдруг захотелось точно так же в нем нуждаться. Сейчас это не казалось страшным или унижающим. Когда такая потребность обоюдна, она наполняет душу и согревает ее, а не порабощает и унижает. Мне стало трудно дышать, и в этот раз совсем не от боли. Что-то, расширяясь, росло в моей груди, взламывая тот толстый слой льда, который я там бережно наращивала столько лет. С оглушительным треском этот ледяной панцирь лопнул, и мое сердце внезапно забилось совсем по-другому. Будто оно вдруг стало свободно. И это свободное сердце гнало по моим артериям уже не прежнюю кровь, а гремучую смесь ответной необходимости в Ленаре и моего жадного желания к нему. И почувствовав это, он выдохнул, выпуская глухой стон на свободу.

            – У тебя сейчас есть срочные дела? – прошептала я, опуская глаза на губы Ленара, которые уже невыносимо хотела ощутить на своих.

            Ленар молча и вопросительно поднял одну бровь.

            – Хочу тебя. Прямо сейчас.

            Сказав это, я позволила наконец освободиться себе настоящей. Больше никакой игры и внутренних запретов. Я буду делать то, чего желаю на самом деле. Осмысленно и без всякого притворства. И больше никогда не стану об этом жалеть.